По следам загадочных животных

Гигантские змеи, чудовища Каспийского моря, снежный человек... О них много говорят и пишут, но существуют ли они на самом деле? Ученые высказываются об этих пока еще загадочных животных осторожно, нередко отрицают их существование. Однако многочисленные факты свидетельствуют, что нечто, не поддающееся пока разгадке, продолжает жить рядом, оставаясь для нас непознанной реальностью.

Книга адресована всем тем, кого интересуют непроторенные дороги тайн и загадок Земли.

 

Михаил Кирокосьян

Главы из книги: “По следам загадочных животных”.

СОДЕРЖАНИЕ:

ГИМАЛАЙСКАЯ СТРАНИЦА
МАУГЛИ И “СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК”
“СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК” – ГЕНЕТИЧЕСКАЯ АНОМАЛИЯ?
МОНСТРЫ ИЗ “ПОЧТОВОГО ЯЩИКА”
СКВОЗЬ ПРИЗМУ ВЕКОВ
“БЫЛ БЫ ЛЕС, БУДЕТ И ЛЕШИЙ”
НАСКОЛЬКО РЕАЛЬНЫ ФАНТОМЫ
НЕАНДЕРТАЛЕЦ ЕЩЁ ЖИВ
ЭВОЛЮЦИЯ НА ДВОИХ
ВОЗВРАЩЕНИЕ ПРЕДКОВ?
ПОСЛЕСЛОВИЕ, ИЛИ О “НЕЙТРАЛЬНОЙ ЗОНЕ” НАУКИ

 

------------------------------------------------------------------------------------

 

ГИМАЛАЙСКАЯ СТРАНИЦА

В сентябре 1921 года британская экспедиция под руководством полковника С.К. Говарда-Бери, состоящая из шести европейцев и 26 носильщиков из числа местных жителей, находилась на северном склоне Эвереста. Преодолевая трудности высокогорья, экспедиция медленно направлялась к проходу Лхакца-Ла. Здесь на значительной высоте над уровнем моря, где, казалось, безраздельно господствуют снег и холод, европейцы с удивлением обнаружили следы зайцев и лис. Но изумлению их не было предела, когда на свежем снегу они встретили отпечатки, оставленные голыми ступнями человека. Из всех участников экспедиции, только носильщики были скорее испуганы, ведь, по их убеждению, следы оставил “метохкангми” – “ужасный снежный человек”.

На основании своих наблюдений и информации, полученной от местных жителей, Говард-Бери сделал заключение о существовании в Гималаях племени “снежных людей”. Несмотря на широкое освещение результатов британской экспедиции в ряде крупнейших газет, заявление её руководителя осталось незамеченным. Наука безмолвствовала, так как обитание “дикого человека” на заснеженных вершинах казалось всем полнейшим абсурдом.

А между тем пришло сообщение от путешественника Уильима Найта, в том же году наблюдавшего “снежного человека” с расстояния в 15–20 шагов. Газета “Таймс” 2 ноября 1921 года поместила интервью, в котором он описал встреченное существо: “Это было какое-то непонятное существо, похожее на человека ростом примерно 1,83 м. Он был совершенно голый, на таком-то морозе… Вид у него был весьма устрашающим. Бледно-желтая кожа. На голове – копна спутанных волос. Шерсть на лице. Косолапые ноги и огромные ручищи. Он представлял собой сплошную гору мускулов. В руках он держал что-то похожее на примитивный лук”.

Этот случай не часто приводится исследователями проблемы, возможно по той причине, что У. Найт обошел вопрос о покрове тела встретившегося ему “дикого человека”. При этом он особо выделяет “шерсть на лице”, что, по-видимому, вызвало у путешественника наибольшее удивление, а для нас может служить косвенным свидетельством обволошенности всего тела. На первый взгляд еще большее недоумение вызывает нечто “похожее на примитивный лук”. На самом деле подобные сообщения поступали, также из Якутии, а о вооруженных луками волосатых дикарях Южной Америки упоминал ещё в начале XX века П. Фосетт.

Ученые продолжали отмалчиваться, не беспокоя себя, как им в то время казалось, восточными сказками. На удивительные сообщения откликнулся известный советский писатель-фантаст Александр Беляев. В 1926 году журнал “Всемирный следопыт” опубликовал его рассказ “Белый дикарь”, в котором поиски останков ископаемых животных профессором Ликорном случайно приводят к обнаружению в Гималаях живого кроманьонца.

С невероятной точностью происшествие повторилось спустя ровно тридцать лет. В 1951 году Эрик Шиптон, руководитель рекогносцировочной экспедиции на Эверест, и его спутники обнаружили цепочку свежих следов оставленных парой двуногих человекообразных существ. На протяжении нескольких километров участники экспедиции шли по их следам. Догнать таинственных обитателей снегов не удалось, но альпинисты отметили, что те, кто их оставил, выбирали наилучший путь среди нагромождений скал и льда. Сен Тенцинг, проводник экспедиции без колебаний определил, что следы принадлежат йети… Сообщение Э. Шиптона, подкрепленное фотоснимками, облетело все страны. После изучения отпечатков специалисты заключили: ни человек, ни одно из известных науке животных не могло оставить такой след!

Всеведущие корреспонденты вспомнили, что в 1925 году таинственного “ужасного снежного человека”, выкапывающего палкой съедобные корни растений, наблюдал на южных отрогах Канченджанги итальянец Н.А. Томбаци. Подробные сведения относительно внешнего вида этого существа, мест обитания и характера следов сообщил еще в 1906 году член Королевского географического общества Г.Д. Элуис. А значительно ранее, в 1887 году о “диком человеке” высокогорий упоминал в своей книге “В Гималаях” путешественник Лоуренс Остин Уэддел, майор медицинской службы Индийской армии Великобритании. С огромным трудом, в условиях плохой погоды, он с группой носильщиков передвигался по одному из самых суровых уголков Сиккима, когда набрел на цепочку следов, оставленных неизвестным двуногим существом. Оставляя на снегу следы, похожие на человеческие, оно двигалось по наиболее рациональному маршруту, что вызвало восхищение у носильщиков-горцев. Упоминая в своей книге это происшествие, майор даже не подозревал, что совершает открытие. Но, об этом в то время не могло идти и речи, так как научная мысль была еще не готова воспринять “дикого человека” как реальный факт. Поэтому всех устроило объяснение о прохождении по тому же пути, незадолго до Уэддела, некого паломника, уникального по своей способности переносить мороз, передвигаясь по снегу в ветреную погоду без обуви…

В 50-х годах ХХ века интерес к “снежному человеку” достиг апогея. В поисках разгадки тайны Гималаи наводнили исследователи из разных стран. В 1954 году искать йети отправилась экспедиция британской газеты “Дейли мейл”. Её участникам не удалось встретить, и тем более отловить загадочное существо. И все же исследователи собрали материал, подтверждающий факт обитания в горах неизвестного животного. Это позволило Ч. Стонору, зоологу экспедиции, сделать заявление: “В общем, все говорит за то, что в этой отдаленной обширной и неисследованной горной области обитает какое-то животное, до сих пор не известное науке. Может быть, оно окажется каким-нибудь видом человекоподобных обезьян или просто обезьян, а может быть, какой-то новой разновидностью семейства медведей”.

Путь был проторен и в 1955 году аналогичную экспедицию провел французский профессор Борде. В следующем году в высокогорной части Непала работали англичане под руководством Нормана Харди. Наступила пора и для заокеанских исследователей. В 1957–1958 годах в горы выходили американские экспедиции, организованные на средства техасского миллионера Тома Слика. В эти же годы была создана Комиссия по изучению вопроса о “снежном человеке” при Академии наук СССР, а в 1958 году предпринята широкомасштабная экспедиция на Памир. Проявил активность и Китай, где в 1959 году по инициативе Всекитайской федерации спорта была организованна “своя” гималайская экспедиция…

Как только стали поступать первые сообщения о “снежном человеке”, среди исследователей разгорелся нешуточный спор. Одно за другим следовали объяснения природы и происхождения таинственного обитателя гор. Одни утверждали, что йети это на самом деле лангуры, и именно им принадлежат следы, которые порой встречаются альпинистам. Для многих за легендами местных жителей Тибета и Гималаев стояли проделки медведя, другие уверяли, что “снежный человек” это примитивный тип человека разумного, или, в крайнем случае, неизвестный вид человекообразной обезьяны.

Первой и наименее подходящей кандидатурой на роль “снежного человека” одно время считался непальский лангур. Внешне похожее на мартышку это животное встречается на высотах до 4000 метров и ведет древесный образ жизни. Иногда лангуры покидают привычный лес и выходят на открытые каменистые, покрытые снегом пространства. Такая самоуверенность и отвага объясняется очень просто: лангуры, в случае необходимости, могут передвигаться по земле со скоростью 35 километров в час! Обладая удлиненными ступнями, лангуры оставляют внушительные, по отношению к размерам тела, следы. Эта особенность, а также появление отдельных особей выше границы снегов, позволила утверждать, что “снежный человек” это ничто иное, как лангур. Сторонники данной точки зрения ссылались и на наличие у животного удлиненного гребня из волос, проводя аналогию с удлиненной формой головы йети. Однако многие почему-то забывали, что лангуры обладают еще и длинным пушистым хвостом. Если “снежный человек” и есть лангур, то почему никто не отмечал на снегу и следов хвоста? Кроме того, лангур достаточно распространенное животное, как в Индии, так и в Непале. Местным уроженцам, которым порой встречаются не только следы, но и сам йети, спутать его с лангуром достаточно проблематично. “Этот зверь слишком хорошо знаком шерпам, – резюмировал участник экспедиции Э. Хиллари, лингвист Десмонд Дойг, – ведь у них прекрасное зрение, и они не могут ошибиться, если увидят лангура даже на большом расстоянии”. К выводу о том, что лангуры и йети не имеют ничего общего, значительно ранее пришел и лесничий из Сиккима Дж. Р. О. Чент. Ещё в 1915 году он сообщил: “Я обнаружил еще одно животное, но не могу установить, какое именно: то ли большую низшую обезьяну, то ли, быть может, человекообразную обезьяну, – если только последние водятся в Индии”. Далее он дает описание внешнего вида животного и следов, оставляемых им на снегу, и заключает: “Одно я могу сказать с уверенностью: это не непальский лангур”.

Самое распространенное мнение – следы на снегу оставляют медведи, так как они иногда ходят на задних лапах. Подтверждает это, на первый взгляд, и некоторые результаты экспедиции Э. Хиллари, предпринятой в 1960–1961 годах с целью доказать или опровергнуть существование “снежного человека”. Приобретенные учеными шкуры, которые, как уверяли шерпы, были сняты с йети, как, оказалось, принадлежали очень редкому в Гималаях тибетскому голубому медведю. Еще более редок в Гималаях, но распространенный в Тибете, рыжий медведь. “Не помню, чтобы хотя бы один шерп рассказал мне, – писал Д. Дойг, – что видел рыжего медведя; многие не верят, что такое животное существует, – вот аргумент за то, что рыжего медведя могут принимать за йети”.

Помимо упомянутых видов в Гималаях обитают более распространенные черный медведь и медведь губач. Несомненно, некоторые следы, встречаемые людьми, действительно могут принадлежать медведям. Неоспоримо и то, что они могут ходить на задних лапах, но следует учитывать при этом, что делают это медведи эпизодически, то есть очень редко и передвигаются таким образом на очень короткое расстояние. В тоже время исследователям неоднократно встречались цепочки следов, напоминающих человеческие, протяженностью в несколько километров. Следует принимать во внимание и то, что медведи, когда шагают в двуногом положении, при этом, широко расставляют лапы. В отличие от них “снежный человек” передвигается, как правило, в вертикальном положении и, бывает, на крутых склонах (и в этом не отличается от человека) помогает себе передними конечностями. При этом ширина расстановки ног у него значительно меньше в сравнении, не только с медведем, но и человеком. Следы оставляемые “снежным человеком” идут практически по линии направления движения.

Существует мнение: странные следы, необыкновенно похожие на следы от босой ступни человека, принадлежат тому же медведю, но ставящему передние и задние лапы след в след, и тогда создается иллюзия о прохождении здесь двуногого существа. Все бы хорошо, но у медведя совершенно иное соотношение между пальцами. Самый длинный из них – в середине, а мизинец длиннее большого пальца. В отличие от “снежного человека” лапы медведя вооружены длинными когтями и они всегда заметны на глубоких отпечатках. По этому поводу безапелляционно высказался наш отечественный знаток живой природы Игорь Акимушкин. Исключая принадлежность следов какому-либо известному виду животных, он писал: “Следы, на мой взгляд, самое убедительное вещественное доказательство проживания на планете неведомого науке великана”.

Между тем существует еще один существенный фактор, не позволяющий двусмысленных толкований – свидетельства очевидцев, в которых бесспорно просматривается, по меньшей мере, антропоид. Вот одно из описаний внешнего вида йети, принадлежащее пастуху из деревни Пангбоче (1949): “Животное было ростом с десятилетнего мальчика, очень коренастое и по общему облику походило на человека. Оно было покрыто довольно короткой рыжевато-бурой шерстью, на вид казавшейся жесткой… Особенно волосатыми казались ступни ног; кисти рук напоминали человеческие. Голова была сильно заостренной, и недлинные волосы с обеих сторон падали назад, как у человека. На лбу и через макушку шла узкая, похожая на гребень, полоска коротких, на вид очень жестких волос. Лицо темно-бурого цвета было голое, более плоское, чем у человека, но не такое плоское, как у обезьяны лангура…”.

Дополнить портрет йети можно сообщением профессора Рене фон Небески-Войковица, проводившего в течение трех лет этнографические исследования в Тибете и Сиккиме. “Замечательно, что все рассказы тибетцев, шерпов и лепхов, имеющие отношение к внешнему облику “снежного человека”, в большей своей части совпадают. Согласно их описаниям, в ордере на арест этого самого энергично разыскиваемого обитателя Гималаев могло быть написано следующее: когда встает на задние конечности и выпрямляется, рост его составляет от 7 футов до 7 футов и 6 дюймов (примерно, от 213 до 229 сантиметров); имеет мощное тело, покрытое темно-коричневой шерстью, и длинные руки; голова овальной формы, заострена в верхней точке; имеет обезьяноподобное лицо; голова и лицо покрыты волосами только частично; боится света и огня; несмотря на огромную физическую силу воспринимается частью коренного населения Гималаев, не подверженной суеверию, как вполне безобидное существо, которое может напасть на человека только в том случае, если будет ранено”.

Можно привести еще сколько угодно примеров, но как бы ни отличались друг от друга сюжеты и описания йети, свидетели отмечают лишь отдельные детали его облика присущие обезьянам и медведям. Анализ сообщений очевидцев приводит к бесспорному выводу – интересующее нас существо не имеет к ним никакого отношения.

 

МАУГЛИ И “СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК”

Многочисленные публикации появившиеся в прессе, среди которых было и немало неадекватных действительности, сыграли, тем не менее, свою положительную роль – со всех концов планеты стали поступать сообщения от людей, наблюдавших таинственного двунога. Массовый поток писем хлынул в редакцию газеты “Дейли мейл”, как только на её страницах прошла информация о подготовке экспедиции в Гималаи. Не менее интенсивное движение произошло и в нашей стране, тогда еще одной шестой части суши. В только что созданной Комиссии по изучению вопроса о “снежном человеке” ахнули от того объема сообщений направляемых не из загадочных Гималаев и далекой Калифорнии, а из Якутии, Прибайкалья, Тянь-Шаня, Урала. Совсем обескураживающими казались известия с Кавказа, но и эта, казалось бы, давно исхоженная туристами и курортниками горная страна хранила до поры свою тайну. Первые выезды, опросы местного населения подтвердили: да, и здесь обитает таинственное существо. Накапливались новые и новые сведения. Вместе с тем множились и версии о происхождении “снежного человека”, основанные на более или менее правдоподобных умозаключениях.

Наверное, первым, кто посчитал “дикого человека” одичавшим потомком Homo sapiens, был наш прославленный исследователь Азии Н.М. Пржевальский. В своей книге “Монголия и страна тангутов” он писал: “Еще раньше прихода нашего в Гань-су мы слышали от монголов о каком-то необыкновенном звере, который водится в названной провинции… Рассказчики уверяли нас, что это животное имеет плоское, совершенно человеческое лицо и ходит большей частью на двух ногах; тело у него покрыто густой черной шерстью, и лапы вооружены огромными ногтями. Сила зверя страшная: на него не только не решаются нападать охотники, но даже жители укочевывают из тех мест, где появляется кун-гуресу (“человек-зверь”)”.

Привлеченный реалистичностью, с которой местные жители описывали это существо, путешественник назначил за него премию охотникам. Однако вместо “дикого человека” ему, в одном из ламаистских храмов, представили шкуру медведя. Наивная попытка ввести опытного путешественника в заблуждение не удалась. Пржевальский, несмотря на некоторое разочарование от обмана и жесткий график экспедиции, решает задержаться на несколько дней для целенаправленных поисков, но затяжной дождь помешал розыскам “хун-гуресу”.

Получил Пржевальский самые верные и свежие данные о “диких людях” и от своего казака Егорова, входившего в состав охраны экспедиции. Направленный к убитому яку за мясом он не вернулся к сроку, а его поиски в горах ни к чему не привели. Впрочем, через несколько дней блужданий измученный и голодный казак сам вышел к каравану, а во время дневки рассказал о встрече с группой “диких людей”. В опубликованных отчетах приключения Егорова подверглись значительному сокращению, но о реальных событиях хорошо знал П.К. Козлов (1863–1935), ученик и участник экспедиций Пржевальского. Незадолго до своей смерти он рассказал об этом эпизоде археологу Парфенову, бывшему тогда хранителем музея и библиотеки Пржевальского в Смоленске. Кроме того, и самому Парфенову удалось почерпнуть немало интересных сведений о “диких людях”, живущих в тростниковых зарослях вокруг озера Лобнор, из писем и дневников путешественника. Тем не менее, Н.М. Пржевальский практически скрыл доходившие до него сведения о “диком человеке”. Слухи о нем, в итоге, он объяснил версией об одичавших потомках буддистов, в XIV веке бежавших в глухие места от религиозных притеснений.

Ситуация кардинально изменилась спустя сто лет. Если во времена Н.М. Пржевальского о “диком человеке” практически ничего не знали, а изредка доходившие о нем истории, как правило, считались недостоверными, то к концу ХХ века о “диком человеке” накопился достаточно обширный материал. В это время, казалось, всякий кто слышал хоть что-то о “снежном человеке” и хоть сколько-то разбирался в биологии, должен был внести свою лепту, при этом, зачастую совершенно не углубляясь в фактологию вопроса.

Не рассматривая иных гипотез о происхождении “снежного человека”, собственное предположение высказал кандидат биологических наук В. Витальев. Суть его построений сводится к тому, что “снежный человек” – это человек разумный, в силу каких-то обстоятельств оставшийся один на один с природой и утративший человеческий облик и речь. Но, кроме того, помимо элементарного одичания эти робинзоны по неволе достаточно скоро покрывались шерстью. “И чем суровее природа, тем быстрее шел этот процесс… Для того чтобы человеку “сбросить” шерсть, понадобился миллион лет развития, но, чтобы снова покрыться шерстью, достаточно пары поколений. Для того чтобы потерять речь – хватит и пары лет”. Основано данное суждение, главным образом, на примере из средневековой истории, когда на неком необитаемом острове высадили преступников и падших женщин. Несколько десятилетий спустя, моряки с причалившего судна с удивлением обнаружили на острове “стадо одичавших, покрытых шерстью людей”.

Человечеству известно немало случаев, когда отдельные его представители оказывались один на один с природой. Уходящие своими корнями в глубокую древность такие истории со временем приобретали характер сказаний, легенд, мифов. В одном из них двух братьев близнецов, будущих основателей Рима, Ромула и Рема вскормила волчица. Согласно другого мифа Парис, сын царя Трои Приама, после своего рождения был оставлен в лесу. Мальчик был подобран медведицей. Она вскормила его, вырастила прекрасным юношей и наделила необыкновенной силой. Подобные герои, выкормленные волчицами, медведицами, львицами, козами, есть у славян, германцев, турок, индусов…

Проверить и подтвердить достоверность этих легенд, конечно, невозможно, но их правдоподобие, несомненно, так как подобные истории происходят и в наши дни. Основываясь на них, талантливые авторы Р. Киплинг и Э. Берроуз создали свои неповторимые, но неправдоподобные художественные образы – Маугли и Тарзана. В отличие от героев вымышленных, дети оказавшиеся в условиях дикой природы и воспитанные животными никогда более не становились людьми и, как правило, долго не выживали в человеческом обществе. Для удобства их всех называют “маугли”, но в отличие от литературного героя они навсегда теряли способность говорить, с трудом осваивали человеческую пищу и одежду.

Один из первых, дошедших до нас, случаев, характерный для всех подобных, произошел во второй половине XIX века в Индии. В 1867 году близ Агры, на севере Индии, группа охотников, преследуя одинокого волка, вышла на его логово. Там они наткнулись на дикое существо, вроде бы человеческое, но покрытое грязью, передвигавшееся на четырех конечностях, со всеми повадками зверя. С трудом поймав дикаря и поняв, что перед ними, хоть и одичавший, но мальчик семи-восьми лет, охотники доставили его к Х.С. Валентайну, миссионеру в приюте для сирот. Надеясь воспитать дикаря в человеческом духе, Валентайн назвал мальчика Саникаром, что на хинди означает “Суббота”. По мнению миссионера, как и литературный герой Д. Дефо, он должен был бы стать полноправным человеком цивилизованного общества. Но все попытки вернуть Саникара к человеческому образу жизни не имели успеха. Любой пище мальчик предпочитал сырое мясо, надеваемую на него одежду рвал в клочья и продолжал выть по-волчьи. Со временем Саникар приобрел прямостоящую походку, но так и не научился говорить. Свою короткую жизнь, а умер он, когда ему было около тридцати лет, он так и прожил у миссионеров.

Известен и другой “маугли”, обнаруженный в начале ХХ века в стаде обезьян, но на этот раз в Африке. Замеченный в обществе павианов, он, как и все “дикие дети”, ожесточенно отбивался и кусался, когда его ловили. Как оказалось, похищенный самкой павиана, он прожил в стаде около десяти лет и как все его “соплеменники” питался все это время кореньями, плодами, яйцами, в том числе и страусиными. Лукас, как прозвали найденыша, стал самым известным среди “маугли” долгожителем. Но десять лет, проведенные среди обезьян, не прошли для него бесследно, в свои пятьдесят, то есть после сорока лет жизни среди людей, он не оставил обезьяньих привычек, вошедших в его кровь и плоть. Улыбка его по-прежнему напоминала звериный оскал, он беспрерывно почесывался, дергал головой.

К другой категории относятся случаи, когда люди оказывались в изоляции на лоне природы уже будучи в зрелом возрасте. Одна из любопытных, в этом плане, историй произошла в Кабардино-Балкарии в ХХ веке. После ухода фашистских войск с Северного Кавказа, покинули родной аул и два полицая из местных уроженцев, до того верой и правдой служившие оккупантам. Прихватив винтовки и запас патронов, они ушли в самый труднодоступный район гор. Через восемь лет один из добровольных изгнанников умер, второй остался совершенно один и еще двадцать восемь лет прожил теперь уже в полной изоляции. Наконец, одиночество сломило страх перед расплатой, и отшельник спустился с гор. Одетый и отмытый, шестидесятилетний мужчина выглядел на тридцать лет, у него отсутствовали кариозные зубы, морщины. Практически разучившись говорить, но, все же сохранив речь. Бывший полицай деградировал, но только на интеллектуальном уровне.

В 2001 году, после тридцати двух лет отшельничества, объявился еще один “изгнанник”. На этот раз добровольная робинзонада протекала в сельве Центральной Америки. В 1969 году началась война между Сальвадором и Гондурасом. Отличалась она своей скоротечностью, так как длилась всего сто часов. Испугавшись призыва в армию, сальвадорец Соломон Видес скрылся в непроходимом лесу соседней Гватемалы. Более тридцати лет перепуганный “пацифист” скрывался от людей и, в конце концов, “сдался” гватемальским охотникам, приняв их за военный патруль. Одичавший Соломон почти разучился говорить, но, тем не менее, остался человеком.

История сохранила немало подлинных сообщений о пребывании людей в экстремальных условиях наедине с природой. Но у нас нет необходимости в подробном их перечне и изучение. Уже на примере представленных печальных историй можно сделать важный для нас вывод. Взрослый человек, с детства воспитанный в человеческом обществе, может намного дольше переносить глубокую изоляцию. Что же касается изменений, то жизнь в полном одиночестве, при отсутствии целей и устремлений ведет к деградации личности, но никак не отражается на внешнем облике несчастных.

Поражает “осведомленность” В. Витальева, утверждающего, что “всякие рассказы о великанах – просто вымысел”. Несомненно, автору известно, что богатырский рост – это от эволюции, но не от одичания банального Homo sapiens. В какие бы дикие условия мы не поместили, предположим, пигмея, ему не суждено стать волосатым великаном. А раз так, то нет, и не может быть никаких великанов!

Логика железная!

Для нас не имеет принципиального значения, по каким причинам автор гипотезы “не замечает” рост “снежного человека”. Важно уточнить данный параметр, а именно: “снежный человек”, как и любое другое живое существо планеты Земля, имеет свои возрастные, половые и популяционные различия. В том числе и по росту. Как и у многих других представителей животного мира, самцы “снежного человека” всегда крупнее самок. По данным профессора В.Б. Сапунова, рост самцов в тянь-шаньской популяции составляет 200–220 сантиметров, самок – 170–200; в карельской, соответственно: 230–280 и 200–230 сантиметров. В прямой зависимости с ростом увеличивается масса животных.

Простое сопоставление со всей очевидностью показывает, что представители северной карельской популяции имеют более крупные габариты, а в целом животное, относительно человека, выглядит настоящим великаном. Аналогичные богатыри встречаются и при продвижении на восток: на Северном Урале, Ямале, Таймыре, Чукотке. Объяснить баскетбольный рост “снежного человека” в высоких широтах невозможно одичанием человека разумного, так как эта особенность на самом деле является фактором терморегуляции. Связь размеров и пропорций тела животных с климатическими условиями их среды обитания была подмечена еще в XIX веке. Согласно правилу К. Бергмана, если два близких вида теплокровных отличаются размерами, то более крупный обитает в более холодном, а мелкий – в теплом климате. Именно это мы и наблюдаем на примере “снежного человека”.

Нет никаких оснований считать “снежного человека” потомком одичавших представителей рода человеческого. Да и можно ли представить себе человека в зимних условиях севера или высокогорий без огня, жилища, одежды? Человека – нет! А вот иное существо, близкое ему по морфологии и, не исключено, по происхождению, но с более развитыми адаптивными реакциями к существованию в самых неблагоприятных условиях природной среды, – да!

 

“СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК” – ГЕНЕТИЧЕСКАЯ АНОМАЛИЯ?

На первый взгляд, казалось, вопрос благополучно разрешился и разгадку природы “снежного человека” следует искать, предположим, где-то в далеком прошлом, на заре становления человека. Однако не все так просто. Есть у большинства людей опасная склонность к обобщениям, когда приходится объяснять явление, непонятность которого их беспокоит. Если объект, ошибочно принимаемый за “снежного человека” в каком-то случае оказался на самом деле медведем, значит все “снежные люди” – медведи! Схема не меняется когда следует утверждение: раз “снежный человек” похож на человека, значит это человек! Рушится одно построение, за ним следует другое, подчас столь же шаткое и недолговечное. Такова проза, все малопонятное объясняется либо еще менее понятным, либо хорошо известным.

Давно замечено, “снежный человек”, при всей своей схожести с человеком современного типа, имеет ряд признаков сближающих его с древними антропоидами, предшественниками Homo sapiens. Не тут ли кроется разгадка тайны? Не является ли “снежный человек” обычным человеком, но с задержкой развития на эмбриональном уровне?!

Как утверждают ученые, все гены наших предшественников, кто бы они небыли, мудрая природа не выбрасывает, а скрупулезно укладывает в спирали, образуя, таким образом, своеобразный архив. В обычных условиях архаичные гены человеку не нужны, но иногда происходят сбои и признаки, присущие далеким предкам проявляются во всем великолепии у их потомков. Явление это называется атавизм. Проявление его довольно редки и поэтому издавна фиксируются в анналах медицины.

В конце XIX века некто Карл Боком находясь в Лаосе неоднократно слышал от местных жителей о существовании в некоторых частях страны волосатых людей. Назначив награду за поимку интересующего его экземпляра, К. Боком вскоре стал обладателем девочки семи-восьми лет по имени Крао. Так как тело девочки было покрыто черными волосами, а мышечное и костное строение несколько отклонялось от нормы в ней сразу усмотрели соединительное звено между человеком и обезьяной. Преодолевая различные препятствия, К. Боком в 1885 году вывез Крао сначала в Бангкок, а затем, с разрешения короля Сиама, в Англию. После демонстрации девочки в Вестминстерском Королевском аквариуме в Лондоне, ее привезли в Берлин, где исследованием ребенка занялись специалисты-врачи Р. Вирхов и М. Бартельс. Заключение медиков развеяло сенсационное утверждение – строение тела Крао не имело ничего схожего с обезьяной! Напротив, пропорции ее тела были вполне человеческими, а лицо “сиамского типа”, не было лишено особой привлекательности. До конца своих дней, а умерла Крао в 1926 году, она выступала в цирке, превратившись из щупленькой девочки в хорошо сложенную женщину, разговаривающую на четырех языках.

Уродства различного типа всегда привлекали внимание людей. Каждый приличный балаган был просто обязан иметь для показа своего “животнообразного” уродца. Специальные агенты разъезжали по странам Европы, но не всем страждущим удавалось заполучить людей-монстров. Выражаясь современным языком, их приходилось экспортировать из других частей света.

В то же время случаи чрезмерной волосатости у европейцев не столь редки, чтобы выискивать их за океаном. Любопытный пример можно извлечь из второй половины XVI века. В то время при дворе французского короля Генриха II пользовался успехом Петер Гонзалес, только благодаря волосам, обильно покрывающим все его тело. После женитьбы на женщине ничем не отличающейся от других, у него появились дети. Наследовав родителю, они также были известны излишней волосатостью, но в отличие от отца волосами были покрыты их лица и полоса по телу вдоль позвоночника. Обширным гипертрихозом – избытком волосяного покрова во второй половине XIX века был известен крестьянин из Костромской губернии Андрей Евтихеев. Его лицо и тело покрывали густые и длинные волосы. В 1873 году в Париж прибыли выходцы с Кавказа Адриан Жевтычев с сыном, отличавшиеся излишней волосатостью. “Меховым терьером” прозвали “человека-волка” Джойо. Каким образом он попал в Европу неизвестно, но некоторые считали, что под сценическим именем скрывается Федор Петров, в юности отловленный в “степях России”, а его менеджер Ч. Рейнолдз, утверждал, что Джойо был воспитан волками в российских лесах. Повышенную волосатость имела и мексиканка Юлия Пастрана. В 1850-х годах ее как диковинку показывали в США, Канаде и странах Европы. Умерла Юлия в 1860 году, родив такого же волосатого мальчика. Немногие, кому удалось познакомиться с ней поближе, описывали ее как добрую, интеллигентную девушку, испытывавшую страдания от уготованной ей судьбы.

Совсем недавно стало известно об Абылае Наурызбаеве, мальчике из Казахстана, все тело которого, кроме ладоней и стоп покрыто черными волосами. Профессор З. Мажитова из Казахстанского медицинского университета (Алма-Ата) поставила мальчику диагноз – ланугинозный гипертрихоз. По ее мнению эта болезнь, вызываемая генетическими изменениями, – один случай на миллиард новорожденных! У Абылая совершенно отсутствуют какие-либо признаки присущие доисторическим предкам человека. По своему развитию, он ничем не отличается от других детей своего возраста. Правда, у мальчика есть особенность – он очень гибок (что, отчасти, наблюдалось и у Крао). Суставы его рук, тела, ног легко сгибаются в самые разные стороны. У медиков это явление имеет весьма экстравагантное название – “синдром перочинного ножа”.

Признаки атавизма далеко не исчерпываются гипертрихозом. В настоящее время все его проявления учтены и тщательно изучены. Примерами атавизма, наблюдаемого у людей, помимо излишнего волосяного покрова, являются хвостовой придаток, добавочные пары сосков, дополнительные грудные железы, двурогая матка, третий вертел на бедренной кости и др. Вполне ясно, что никаких внешних примет, присущих предкам человека, среди атавизмов нет. Тем не менее, гипотезу, основанную на их проявлении, предложил в 1990 году А. Мельниченко. По его мнению, близкородственные скрещивания в глухих горных или лесных районах неизбежно приводили к накоплению мутаций. Под воздействием естественных мутагенных факторов, например, ультрафиолетового излучения в горных местностях, проявление атавистических генов усиливалось, и тогда в потомстве людей могли появляться разные варианты допотопного человека: неандертальцы, питекантропы, древопитеки. Даже гигантский рост “снежного человека”, легко объясним, ведь в числе предков человека разумного, по мнению автора, были и такие существа, как “гигантропы” и “мегапитеки”, с ростом 2–2,5 метра. Изгнанные из человеческих поселений эти зверолюди собирались вместе, скрещивались и, таким образом, дали начало существу, получившему ныне название “снежный человек”.

Рассуждения на эту тему непременно приводят к выводу о противоречивости положений на которых основывается данное предположение. Продолжительные близкородственные скрещивания никогда не оказывали благоприятного влияния на обособленные популяции людей. Потомство, появляющееся в таких случаях, обычно отличается сниженной жизнеспособностью. В то же время нам хорошо известны ограниченные группы людей благополучно проживающие, например, на некоторых небольших островах Океании или в дебрях амазонской сельвы. Что касается случаев атавизма, то уже в XIX веке знали, что “индивидуумы с более или менее выдающимися уродливостями вообще чаще встречаются среди культурных народов…”.

Развивая гипотезу, А. Мельниченко заявляет: “Вдруг рождается человек с хорошо развитым волосяным покровом, мощными клыками, даже хвостом”.

Прежде всего, следует заметить, что такой признак атавизма как “хвост”, на самом деле не является настоящим хвостом, а всего лишь “хвостовидным придатком”. В любом случае хвост не может быть отличительным признаком “снежного человека”, по причине наипростейшей – у него он просто-напросто отсутствует. В еще большее противоречие вступает сочетание “хорошо развитого волосяного покрова” и “мощных клыков”, ведь давно известно, что чрезмерная волосатость почти всегда сопровождается неправильным развитием зубов. Это явление, известное в науке как адентия, проявляется в отсутствии либо части, либо всех зубов. Такая связь гипертрихоза и адентии, была замечена Р. Вирховым, в 1873 году, назвавшим эту форму аномалии в развитии – “гипертрихоз беззубых”.

Как очевидно, не нужно быть настолько простодушным, чтобы объяснить происхождение “снежного человека” редко проявляющейся у человека разумного аномалией как атавизм, тем более в современное время, когда последствия катастроф экологического характера являются сильнейшими мутагенными факторами. Уместно в связи с этим вспомнить, например, всполошившую весь мир, аварию на Чернобыльской АЭС. Летом 1986 года академик Н.П. Бочков, возглавивший медико-генетическую программу ликвидации последствий аварии, призвал всех киевлянок, находящихся на ранней стадии беременности, сделать аборты. Насколько это решение было неоправданным, выяснилось позже. Психологический эффект, вызванный необъективным освещением ситуации в средствах массовой информации, сказался значительнее, чем резкое повышение радиации. Никаких монстров, напоминающих предшественников Homo sapiens, среди новорожденных не появилось ни в окрестностях Чернобыля, ни в районах прохождения радиационного облака.

 

МОНСТРЫ ИЗ “ПОЧТОВОГО ЯЩИКА”

Человек всегда стремился познать чудо. А как иначе, в противном случае его жизнь была бы пресной, а окружающий мир представлялся в черно-белом изображении. Надо признать, что, несмотря на устойчивое стремление современного человека, например, к проблемам уфологии и потусторонним силам интерес к загадочным животным, хоть и ослабел, но окончательно не исчез. С определенной последовательностью в печати появляются сообщения и о “снежном человеке”, правда, из большинства таковых едва ли можно извлечь что-либо полезное.

Сенсационное известие подобного рода поместила в марте 1996 года “Экологическая газета Калмыкии”. В короткой заметке под интригующим названием “Не ходите, девки в джунгли” сообщалось о том, что “в джунглях Амазонки был обнаружен человек-лягушка с зеленой складчатой кожей, способный прыгать в длину на расстояние до девяти метров!”. Невероятен сам факт появления подобного опуса в печатном органе экологов. Кстати, юмор ситуации заключается и в том, что зеленого монстра обнаружила голландская путешественница Сильвия де Хаас. Краткое содержание заметки не раскрывает смысла названия, но, как представляется, редакция посчитала, что отважной путешественнице было что скрывать.

А вот другое происшествие, которое, по замыслу автора газетной статейки, должно было привлечь внимание доверчивого читателя. Так же как и предыдущее “открытие” произошло оно в 90-х годах прошлого века, однако не в стране с экзотическим названием, а в ближайших окрестностях станицы Вишенской Ростовской области. Три подруги, приехавшие погостить в станицу, отправились как-то под вечер на прогулку к реке. Пройдя километра полтора и с непривычки утомившись, остановились они на замечательной полянке. Впрочем, безмятежное состояние девушек длилось недолго. В лучших традициях ужастиков журналист, от лица одной из них, сообщил: “Смеркалось. Пора было возвращаться. Неожиданно в зарослях камыша раздался хруст, словно кто-то ломился напрямик. Мы испуганно огляделись. У меня по спине пробежала холодная дрожь. Треск ломающихся камышей все приближался… И вдруг в метрах в двадцати мы увидели… человекообразное существо, покрытое густой темной шерстью. Оно имело вполне человеческое сложение, но голова… О, ужас! Она была страшна: широкий лоб и острая морда. Глаза светились гипнотизирующе. Рот шевелился, словно силясь что-то выговорить”.

Продолжая тему, автор завершает историю в стиле раннего Голливуда. Счастливо избегнув приманивающего взгляда и смертоносных клыков чудовища, подруги, перед отъездом из станицы, узнают от преклонных лет старушки легенду “согласно, которой раз в пять лет, в полнолуние появляются оборотни, которые ищут себе жертву”.

Расследованием происшествия занялся криптозоолог из Таганрога Валерий Васильевич Шугаев, без особого труда установивший, что автор заметки, студент журналистского факультета Ростовского государственного университета, всю историю выдумал от начала до конца. Несколько месяцев спустя после публикации заметки где-то в уголке газетной полосы незадачливый журналист принес свои извинения “за не совсем достоверные сведения”, но дело было уже сделано, у части читателей “снежный человек” отождествился с оборотнем-вампиром.

Порой в желтой прессе появляются материалы с претензиями на более серьезного читателя. В ноябре-декабре 1992 года “Неделя” опубликовала серию очерков о “снежном человеке”. Затем, в виде некого эпилога появляется статья, в которой анонимный собеседник сообщает автору по телефону: “Снежный человек” – не что иное, как мутант, выведенный в наших “почтовых ящиках”. Одна лаборатория могла быть в Москве, другая где-нибудь в Заполярье… Обратитесь через вашу газету к пожилым москвичам… многие москвичи видели его своими глазами прямо в центре столицы, в пределах Садового кольца. И надо полагать, бродила по ночному городу не одна такая особь”. По мнению анонимного информатора, ученые США, оказывается, ничуть от нас не отстали, напротив: “Американцы почти наверняка раньше начали свои опыты. Не случайно же их “снежные люди” в два раза выше”.

Собеседник журналиста оказался настолько информированным, что не только раскрыл метод “производства” человеко-обезьян, но и сделал предположение о причинах их распространения от Кольского полуострова до Якутии. “Конечно, мутанты были выращены из обыкновенных взрослых людей или детей, а не из обезьян… Длительное воздействие радиации бурно развивает такие атавистические признаки: отрастает длинная шерсть, становится покатым лоб, расширяется по-обезьяньи рот, увеличиваются зубы. Вот почему подопытные становились похожи на гигантских обезьянолюдей… Как же наступила развязка? Тут могут быть два варианта. Либо дала осечку система охраны. Либо мутанты взбунтовались, вышли из-под контроля и положили охрану… Мутанты разбежались по одиночке в разные стороны. Не потому ли до сих пор встречаются, как правило, одинокие особи. Может быть, какие-то разнополые пары и встретились потом. Иначе не объяснить, почему иногда встречаются и детеныши”…

Как видно автор статьи был настолько впечатлен сообщением анонима, что не удосужился каким-то образом проверить полученные данные, или, по крайней мере, обратиться к специалистам Смолинского семинара по проблеме реликтового гоминоида (Москва) и получить, таким образом, максимально исчерпывающую информацию. Мнение телефонного визави, без сомнения, повлияло на журналиста, высказавшего и свою позицию: “Некто, оставляющий огромные следы, все-таки существует. Но, вероятно, не как чудом уцелевший реликтовый гоминоид, а как плод человеческого разума, пока еще не отказавшегося порождать чудовищ”.

Тема “порождения чудовищ” оказалась весьма привлекательной, поскольку “налицо” раскрытие тайны “снежного человека” и зверств творимых в ГУЛАГе. А так как нашего читателя в постперестроечное время трудно было чем удивить, некоторым авторам приходилось приправлять свои сочинения сообщениями типа “…в сибирских лагерях ГУЛАГа проводились опыты по искусственному осеменению женщин-алтаек спермой самцов гориллы, специально добытой в Руанде и Бурунди”. “Крестным отцом” новоиспеченных монстров, стал профессор И.И. Иванов, который в конце 20-х годов, с легкой руки научного отдела Совнаркома СССР и при финансовой поддержке государства, исчисляемой десятками тысяч долларов, приступил к созданию антропоидов. К началу 50-х годов прошлого века раса обезьянолюдей была создана, и они приступили к работе в… соляных копях!

Как хорошо видно и эта версий не отличается особой оригинальностью. Ведь совершенно очевиден факт: создание человекоподобных рабов в период сталинского режима было мероприятием не только весьма дорогостоящим, но и до невозможности нелепым, так как в распоряжении властей всегда были миллионы сограждан. Осуждаемые по смехотворным причинам они строили каналы, возводили заводы, работали на рудниках, при этом гибли десятками тысяч, но ГУЛАГ, находившийся в ведении НКВД, никогда не страдал от недостатка рабочих рук.

Вместе с тем предположение о сотворении человекообразных монстров русскими учеными имеет хождение и за пределами нашей страны. В июле 1997 года два молодых итальянца встретили в лесу Гримальди, около города Вентимилья, существо значительных размеров с “телом гориллы и лицом человека”. В тот же период, по крайней мере, еще несколько человек “слышали в зарослях треск ломающихся сучьев и рев, не похожий на “голос” ни одного из известных местным жителям зверей”. Еженедельник “Ривьера”, издающийся в итальянском городе Империя (Лигурия) опубликовал интервью с очевидцами и напомнил, что в первой половине века в Гримальди работал русский ученый Сергей Воронов. Исследователь, проводивший многочисленные опыты над обезьянами и людьми, пытался открыть генетическую формулу, которая позволила бы замедлить процессы старения. По сообщению еженедельника С. Воронов также проводил косметические операции, занимался трансплантацией органов, в том числе половых клеток от обезьяны к человеку. “Ривьера” не исключала, что русский ученый вполне мог “облагородить” несколько горилл, придав им человеческий облик, и, что их потомки до сих пор бродят в лесах Италии.

 

СКВОЗЬ ПРИЗМУ ВЕКОВ

Было бы слишком хорошо и просто объяснить феномен “снежного человека” творением человеческих рук. Действительность значительно сложнее и серьезнее. Что бы разобраться в этом вопросе необходимо, прежде всего, глубже и непредвзято изучить фактический материал, привлечь и переосмыслить достижения некоторых областей знаний. Главное, в чем заблуждаются авторы скоропалительных выводов, игнорирование факта – реликтовый гоминоид не порождение XX столетия, а реальное вполне земное существо, известное многим народам мира на протяжении многих тысячелетий.

В XIX веке историки обратили внимание на “следовики” – камни и валуны, на которых преимущественно изображены антропоморфные фигуры и следы. В одних случаях местные жители называли их “чертовыми следками”, “следами дьявола” и т.д., в других – “божьими ножками”, “стопами Богородицы”, “следами Христовыми”. Если первые пользовались дурной славой и населением всегда избегались, то последние были в почете.

Интересный “следовик” обнаружил в 1926 году писатель-археолог А.М. Линевский на территории Карелии около Белого моря на реке Выг. Среди большого количества камней с изображением людей, находящихся в действии, был открыт камень-монолит, с выбитыми рисунками только одних животных: китов, лосей, лебедей и др. Но на этом же камне, кроме обычных животных древний художник поместил антропоморфное существо. Слева направо через весь камень тянется цепочка из семи крупных следов. Размеры и форма их идентичны тем, которые оставляет “снежный человек”: соблюдены пропорции, наличие плоскостопия, слабый скос от большого пальца к мизинцу. Следы оканчиваются колоритной человекоподобной фигурой с горбатой спиной и непропорционально большой ступней. Несомненно, существо мужского пола, так как выразительно изображена мужская половая принадлежность. В отличие от людей с других петроглифов это существо не имеет бороды, оно не охотится и, вообще, ничего не держит в руках. Высеченный на краю камня он как бы спешит застенчиво скрыться. На первый взгляд кажется удивительным, что древний художник акцентировал внимание главным образом на следы существа. Но как раз это говорит о том, что чаще встречались следы, чем само существо. Тщательная вырисовка “беса”, как назвали его местные жители, размещение его изображения на “зверином” камне свидетельствует о том, что это существо было хорошо известно древним обитателям Карелии, относивших его, несмотря на антропоморфность, к миру животных. Установлено, рисунки с берегов реки Выг относятся к неолиту и имеют возраст пять тысяч лет!

Относительно человека “дикий человек”, всегда изображался значительно крупнее, имел короткую шею с конусообразной головой, длинные, ниже колен руки. Вот как описал “встречу” с “диким человеком” один из участников экспедиции научно-спортивного общества “Путь лотоса” в горы Малайсары на юге Казахстана: “Вдруг я вздрогнул: на скале выбито что-то необычное. Присмотрелся. Изображена фигура человека, но очень странная, заметно отличающаяся от уже виденных. Массивное тело, сильные, колесообразные, широко расставленные ноги. Ручищи раскинуты в стороны. И, что удивительно, четко выцарапаны когти, как у медведя… Я долго бродил по склонам и нашел еще три изображения дикого человека. По одному из них бросали камнями…”.

Коллекцию наскальных изображений “снежного человека” собрал известный зоолог и автор книг о живой природе Павел Иустинович Мариковский. За тридцать лет путешествий по Средней Азии и Центральному Казахстану ученому удалось просмотреть несколько десятков тысяч наскальных рисунков, а наиболее интересные – три тысячи! – скопировать. В числе последних оказалось двенадцать изображений человекоподобных существ, которые “рядом с рисунками обычных животных и людей выглядят великанами”. Изучив рисунки, ученый пришел к заключению: “Они, как мне кажется, одно из самых сильных доказательств того, что это существо, называемое “снежным”, не вымысел и не плод фантазии, а реальная действительность”.

Первое дошедшее до нас письменное упоминание о “диком человеке” содержится в эпосе о Гильгамеше, полулегендарном правителе города Урук в Шумере:

“В волосах его тело, он носит, как женщины, косу,
Пряди кудрей ниспадают, подобно целым колосьям,
Ни земли, ни людей он не знает, одет, как Гира,
Вместе с газелями щиплет травы,
Со скотом идет к водопою,
С водяной тварью веселится сердцем…
И он, Эабани, - его родина горы…”

Поэма рассказывает о том, как правитель познакомился и подружился с “диким человеком” по имени Энкиду. В эпосе содержится немало подробностей образа жизни, поведения “дикого человека”. Написано это произведение в конце III тысячелетия до н.э.

О человекоподобном животном, обитающем в глуши лесов и гор дошли до нас сведения и с античных времен. В мифологическом эпосе Греции и Италии они превратились в полубогов – пана, сатира, фавна. О них писали Геродот, Плутарх, Диодор Сицилийский, Плиний Старший и др. Если отбросить фантастические атрибуты: хвост, рога и копыта, эти существа имеют антропоморфный облик и тело, покрытое волосяным покровом. Плутарх в “Сравнительных жизнеописаниях” приводит исторический факт поимки сатира. Это событие произошло на территории современной Албании в 86 году до н.э., когда римские легионы, под командованием консула Суллы возвращались в Италию: “Рассказывают, что здесь поймали спящего сатира, такого, каких изображают ваятели и живописцы. Его привели к Сулле и, призвав многочисленных переводчиков, стали спрашивать, кто он такой. Но он не произнес ничего вразумительного, а только испустил грубый крик, более всего напоминающий смесь конского ржания с козлиным блеянием. Напуганный Сулла велел прогнать его с глаз долой”.

Примечателен факт: плененный сатир настолько был внешне схож с обычным человеком, что римляне “призвав многочисленных переводчиков” пытались его допросить. Сходство сатира и человека по телосложению, но отсутствие других сближающих характеристик отмечал и Плиний Старший в “Естественной истории”.

Многочисленные упоминания о “диком человеке” встречаются у поэтов и ученых средневековья. В Х веке о “неистовых дивах” повествует в знаменитой поэме “Шах-наме” персидский поэт Фирдоуси. Герой поэмы Рустам преследует в степях Турана “слоновотелого” Акван-дива и в яростной схватке убивает врага:

“Слоновья голова с косматой гривой…
Клыками пасть оскалилась у дива.
Глаза – железо, черногубый рот.
Взглянуть – от омерзенья дух займет.
Он был сильней верблюда-исполина.
Вскипела кровью дива вся долина”

К Х веку относится и сообщение Ахмеда ибн-Фадлана, секретаря посольства багдадского халифа, в 922 году прибывшего в ставку царя волжских булгар. От доверенного слуги халифа, некоторое время уже прожившего у булгар, ибн-Фадлан узнал, что незадолго до прибытия посольства на берег Волги весенним разливом был вынесен “человек чрезвычайно огромного телосложения”. “Он не был из жителей этой страны, да также и (вообще) не из числа (обыкновенных) людей… голова у него, как самый большой из котлов, нос более четверти (локтя – М.К.), глаза огромны, а пальцы каждый больше четверти”. Прибывший на место поимки царь пытался с ним говорить, но “он не говорил нам (ничего), только смотрел на нас”. Доставив гиганта в ставку, царь обратился к жителям страны Вису, которые сообщили ему, “что этот человек из числа йаджудж и маджудж… Они подобны (диким) скотам, нагие, босые, (как скоты) совокупляются друг с другом”. Прикованный за дикий свой нрав к стволу огромного дерева пленник вскоре умер. Посетивший место упокоения ибн-Фадлан записал: “И я увидел, что голова его подобна большой кадке, и вот ребра его подобны самым большим сухим плодовым веткам пальм. Я изумился этому и удалился”.

В XII веке записки Ахмеда ибн-Фадлана использовал в своем сочинении “Диковинки творений” персидский писатель Наджиб Хамадани. В разделе “О джинах, шайтанах, великанах”, сообщая о волжском гиганте, Хамадани отметил интересную для нас деталь – народ, к которому принадлежал великан, живет в стране русов.

Более подробные сведения о “диком человеке”, обитающем в стране русов, содержатся в одном из произведений азербайджанского поэта XII века Низами Гянджеви, В поэме “Искендер-намэ” автор описывает поход Александра Македонского на Русь. В данном случае Низами допускает историческую несообразность, но для нас главное – отражение реалий доходивших до Азербайджана. В одной из глав рассказывается о невиданном существе, выставленном русами против воинов Искендера:

“Был он пешим, но враг его каждый – охотней
Повстречался бы в схватке со всадников сотней…
По разрытой земле тяжело он сновал,
Каждым шагом в земле темный делал провал…
Мудрецы удивлялись: не зверь он… а кто же?
С человеком обычным не схож он ведь тоже…
Растревоженный тем, кто страшней Аримана,
Царь беседовал тайно с вельможами стана:
Это злое исчадье, откуда оно?
Человеку прикончить его не дано.
Он идет без меча; он прикрылся лишь мехом,
Но разит всех мужей, что укрыты доспехом.
Если он и рожден человеком на свет,
Все ж – не в этой земле обитаемой, нет!
Это дикий, из мест, чья безвестна природа,
Хоть с людьми он и схож, не людского он рода”

Недоумение царя разрешил “некий муж изучивший всю эту страну”. Из последующих строк мы узнаем, что странное существо, обитающее в стране русов, имеет человекоподобное строение, обладает огромной силой и немалыми размерами, покрытый шерстью он способен реветь “страшным ревом”, но в то же время лишен речи. Устами знатока страны русов Низами сообщает, что подобно “птицам большим” человеко-зверь спит на больших деревьях, где, порой, “сон берет существо это в долгий полон…”. Зная эту особенность русы, пленяют дремлющее существо, после чего:

“Водят узника всюду; из окон жилища
Подаются вожатым и деньги и пища.
А когда мощным русам желанна война,
В бой ведут они этого злого слона”

К XII веку относится и сообщение поэта и ученого из Самарканда Низами Арузи. В своем сочинении “Собрание редкостей или четыре беседы” он пишет о человекоподобном животном, называемом – наснас: “Это животное, которое обитает в пустынях Туркестана, у него вертикально поставленное туловище, прямой рост и широкие ногти …после человека – он самый благородный среди животных, сходный с человеком в нескольких отношениях: первое – прямизной стана, второе – шириной ногтей и третье – волосами на голове”.

В средние века обширный материал о “диком человеке”, обитающем в Центральной и Северной Европе, был накоплен европейскими учеными. К такому заключению пришел видный американский зоолог, автор книг по криптозоологии Айвен Сандерсон. Проанализировав несколько десятков рисунков VIII–XVI веков, он сделал вывод, что художники средневековой Европы прекрасно разбирались в морфологии не только человека, но и приматов и никогда не наделяли человека анатомическими признаками понгидов и наоборот. Различая семь типов приматов они, помимо людей и обезьян, выделяли “лесных жителей”, или “вудеваса” и “диких людей”, которых подразделяли на несколько типов. На большей части иллюстраций четко прорисованы убедительные и детально проработанные изображения антропоморфных существ. Для них характерно тело, покрытое волосами, лица с очень низкими надбровьями, удлиненные руки и ступни, абсолютно человеческие, с прижатым большим пальцем. В XIII–XIV столетиях “дикие” или “лесные люди” еще не исчезли, но стали редкостью в Европе. “Однако до XV века волосатых гоминидов продолжали считать самыми первыми жителями Европы”.

О встрече в 1417 году с “последним фавном, оставшимся от древних, еще языческих времен” пишет в своей книге “Чудовище из Ваккареса” Жозеф д'Арбо. Главный герой повествования, действие которого происходит на юге Франции, встречается с лесным обитателем: “…волосы мои под шапкой встали дыбом, а по спине заструился холодный пот, и я принужден был схватиться за гриву лошади, чтобы не упасть: у повернувшегося ко мне зверя было человеческое лицо”.

Вера в сатиров, фавнов, троллей и эльфов в Европе жива и по настоящее время, главным образом в горных районах. Однако, к XVII–XVIII векам, когда встречи стали единичными, воспоминания об исходном “диком человеке” отчасти стерлись. В книге ученика К. Линнея Кристиана Хоппиуса “Антропоморфизм” (1760) есть очень любопытная иллюстрация с изображением четырех антропоидов: “Гомо троглодитус”, “Гомо люциферус”, “Гомо сатирус” и “Гомо пигмеус”. Первые три стоят прямо, пигмей сидит на скамье. Все существа, кроме Троглодита (предположительно женщина), тело которого покрыто волосами, выступает как истинный “дикий человек”. В отличие от “последнего фавна” д'Арбо, троглодит на иллюстрации середины XVIII века более “человечен”, имеет короткие курчавые волосы на голове и приятное, лишенное волос, лицо.

К середине XVIII века сведений о морфологии, повадках и местах обитания “дикого человека” накопилось настолько много, что это позволило шведскому ученому Карлу Линнею выделить его в отдельный биологический вид – Homo troglodytes (Человек пещерный). Его главное отличие от Homo sapiens Линней видел в ночном образе жизни, отсутствии речи и обволошенности тела. При этом ученый полагался не на материальные находки, а на многочисленные рассказы и сообщения. Впоследствии консервативные ученые, в том числе и ученики Линнея, сочли троглодита ошибкой великого натуралиста и вычеркнули его из биологической систематики. Поэтому сейчас мало кому известно, что термин “Человек разумный”, введенный в систематику К. Линнеем, обязан своим возникновением существованию “человека дикого”.

“БЫЛ БЫ ЛЕС, БУДЕТ И ЛЕШИЙ”

Мы уже встречались с описанием “дикого человека” в прозе А. ибн-Фадлана и поэтических строках Низами Гянджеви. Но эти древние авторы не единственные источники о “диком человеке” обитающим на территории России. А так как нетрудно предположить, что именно эта часть истории особо заинтересует читателя, посвятим ей отдельно несколько страниц.

В ретроспективном экскурсе, который мы продолжаем, никак нельзя обойти молчанием такой литературный памятник “старины глубокой” как былину “Илья Муромец и Соловей Разбойник”. В самом начале своих эпических подвигов “старыя казак” Илья Муромец спасает осажденный вражескими полчищами Чернигов. Отвергнув предложение благодарных черниговцев остаться у них воеводой, богатырь направляется в стольный Киев-град и тут-то встречается с Соловьем Разбойником, самым загадочным персонажем древнерусских сказаний.

Из былины, устами черниговских мужичков, узнаем: “Сидит Соловей Разбойник на сыром дубу…”. Существует несколько вариантов былины, в которых Соловей Разбойник, восседает на трех, семи, девяти, двенадцати, сорока дубах, но конкретная цифра в данном случае несущественна, важно, что персонаж неразрывно связан с деревом, лесом.

Предупреждая Илью Муромца о таящейся в пути опасности, черниговцы рассказывают:

“А то свищет Соловей да по-соловьему.
Он кричит, злодей разбойник, по-звериному.
И от его ли то от посвиста соловьего,
И от его ли то от покрика звериного
Те все травушки-муравы уплетаются,
Все лазоревы цветочки осыпаются,
Темны лесушки к земле все преклоняются,
А что есть людей-то все мертвы лежат…”

Таким образом, к характерным особенностям Соловья Разбойника относятся сильный свист и крики звериные, неординарно влияющие на все окружающее. Не составляет, в данном случае, особого труда провести параллель с другим персонажем народных преданий. В славянском фольклоре это существо с незапамятных времен именуется: “лесной, лесовик, лесовой, леший, лешак”. Кроме мужской ипостаси “есть и лешая, лешачиха, лешуха”.

Уже из самого содержания имени, следует: леший – это обитатель леса, жилищем которому служат “густые камыши и лесные трущобы”. В XIX веке исследователи славянского фольклора подробно описывали лешего, отмечали широкую распространенность образа в народном творчестве. Помимо быличек, бывальщин и сказок оставил он след и в таком популярном легком жанре фольклора, как поговорка. Одна из них, представленная в названии главы подчеркивает неразрывность одного от другого.

Как и былинный Соловей Разбойник, леший отличается способностью к оглушающему свисту. Из этнографического обозрения Е.А. Ляцкого узнаем, что появлению лесовика предшествуют “ужасные нечеловеческие звуки, свист и вой”. Это сообщение подтверждает и исследователь русского фольклора Д.Н. Ушаков: “Свое присутствие леший проявляет громким свистом, хохотом…”. Однако в свисте лешего ухо поселянина слышало не только силу звука, но и нечто устрашающее, внушающее желание избежать встречи с обладателем жуткого “посвиста”. “Когда путнику почудится страшный свист лешаго, он торопится убежать в противоположную сторону”.

Подытоживая вокальные способности лешего, известный знаток русской словесности Владимир Даль пишет: “Леший поёт голосом без слов” и добавляет: “Леший нем, но голосист…”. В последнем не приходится сомневаться, так как по многочисленным уверениям леший обладает “необычайно сильным голосом”, “громко смеётся”, “хохочет… громко кричит на разные голоса”, “любит кричать в лесу, пугая тем народ…”. Во Владимирской губернии леших, за громкие крики, прозвали “гаркунами”.

Возникающее, на первый взгляд, противоречие в утверждении В. Даля легко устранимо, если учесть, что у лешего кроме способности к зычным крикам, отсутствует членораздельная речь. К соответствующему выводу по этому вопросу пришел гоминолог и исследователь фольклора Дмитрий Юрьевич Баянов: “Способность говорить – одно из главных отличий человека от животных. Если леший в этом отношении нем, то, при всей голосистости, его никак нельзя причислить к человеческому роду. Вот почему русский фольклор, постоянно указывая на сходство нежити с человеком, все же называет черта “нечеловековатым”, а В. Даль отмечает, что “леший нежить, как и домовой и пр., один образ человека”. Вполне объективно и вытекающее отсюда заключение о том, что “это уже по части современной теории антропогенеза”.

Исследователей былинного эпоса всегда привлекал вопрос выбора имени Соловья Разбойника. Наиболее упрощенное решение, к которому прибегали некоторые из них, это сравнение с соловьем. Как это уже ясно из самой былины “разбойничий посвист” мало сопоставим с трелями соловья, зато вполне тождественен “нечеловеческим звукам, свисту и вою” лешего. Вновь листаем страницы, посвященные лесным обитателям. Оказывается леший в разных ситуациях “ржет как лошадь, мычит как корова, лает и мяукает”, “поёт петухом, кричит курицей, кошкой, малым ребенком”.

Что касается голосовых способностей лешего, можно привести и другие обобщения знатоков фольклора, но нам нигде не встретится сравнение звуков, издаваемых лешим с соловьиным пением. Впрочем, исключительно ради истины, необходимо признать, одно частное сообщение известно. В быличке, записанной в Сретенском районе Читинской области (1978), информатор, рассказывавший о проделках лешего, на вопрос: “Ну, а самого “хозяина” видели?”, ответил: “Нет. Но свист этот, потом песни поёт, как соловей, на всяки голоса кричит – слышали”.

С учетом того, что часть подобных сообщений осталась вне поля нашего зрения, очевидно, следует сделать вывод, что сравнение голосовых данных лешего и соловья является фразеологизмом, имеющим метафоричный характер, назначение которого сводится к выразительности изложения. В полной мере, конечно, это относится и к “соловьиному посвисту”, – обороту, использованному в былине.

Вопрос имени былинного персонажа, тем не менее, решается совершенно просто, но, как ни странно, все же имеет связь с соловьем. Птица получила своё название по цвету оперения, с помощью суффикса -ей от солвъ “желтоватый, серый”. Вполне допустимо, что в названии былинного Разбойника как раз и отразился цвет покрывающей тело шерсти.

Собиратели русского фольклора отмечали: “Видом леший похож на человека, только черный собой, покрыт шерстью…”. Водяной, которого В. Даль, как и полевых, русалок и других духов, относит к нежити, “такой же черный и мохнатый, как и леший”. В отличие от ирреальных потусторонних объектов для реальных живых существ, в том числе и в пределах одного вида или даже популяции, характерны вариации в окраске покровов. Поэтому неудивительны и такие характеристики: “леший обыкновенно волосатый и нагой, с длинными белыми волосами и бородой, с зелёными глазами…”. Водяной в Тульской губернии “подобен лешему, только шерсть на нем очень лохматая и белого цвета”. А вот данные А. Афанасьева по Киевской и Черниговской губерниям. В последней, как мы помним, произошла встреча Ильи Муромца и Соловья Разбойника и где “различают лисунов и полевиков; первых представляют великанами сероватого и пепельного цвета…”.

Исходя из поведенческих реакций лешего, представляется очевидным и происхождение второго компонента имени Соловья Разбойника. О том, что лешие умеют оглушительно и устрашающе свистеть мы уже знаем, но, кроме того, они “проказят и шутят”. “Проказят они грубо, как это и прилично неуклюжим лесным жителям и шутят зло”. По сообщению жителей Архангельской губернии, леший “старается лишить путешественника разума и ввести его в заблуждение”, а “когда промышленники находятся в промысловых избушках, приходит к ним посмотреть, и если ему не понравится там, ломает, бьёт, что попало, и шутит”. Понятное дело, лешего за такие “шутки” иначе как разбойником не назовешь.

Образ Соловья Разбойника-лешего в значительной степени ассоциируется с дивом, персонажем “Слова о полку Игоревом”. Написанная в конце XII века повесть рассказывает о походе новгород-северского князя Игоря на половцев. В самом начале похода Игорь получает зловещее знамение: “Солнце ему тьмой путь заступило; ночь стонами грозы птиц пробудила; свист звериный встал, взбился див – кличит на вершине дерева, велит прислушаться земле незнаемой…”. Как и былинный Соловей Разбойник, див отличается “свистом звериным”, а сила крика его такова, что слышно на Волге, побережье Балтийского моря, на притоке Днепра Суле, в крымских городах и Тмуторокани.

Еще одно, последнее, упоминание о диве на Руси находим в “Задонщине”, созданной в конце XIV века. Как и в “Слове о полку Игоревом” здесь див выполняет функцию некого стража: “Кликнул див в Русской земле, велит послушать грозным землям”. Однако на этот раз он выступает на стороне русских, так как погибает “под саблями татарскими”. Это единственное, что отличает два произведения в сюжетах относящихся к диву. Простое сопоставление, практически не оставляет сомнений, что образ дива в “Задонщине” является заимствованием из “Слова”.

Обращает на себя внимание тот факт, что термин “див”, применительно к “дикому”, или как сейчас принято именовать, “снежному человеку”, не упоминается ни в каких других древнерусских письменных источниках. Уже в XIX веке считалось устаревшим слово дивий, в значении “лесной, дикий”. “Дивьими людьми” назывались в допетровскую эпоху “дивные, чудные, зверообразные” люди. В данном случае имелись ввиду люди с хвостами, с песьей головой, с одним глазом, без головы и пр., “жившие, будто бы, в Индии и в других отдаленных странах…”. Но, что примечательно в разряд дивьих людей попали и “зверообразные люди”, обитающие на севере Сибири, первые сведения, о которых привезли в обитаемые места новгородские первопроходцы. Однако в основе дивий лежит иное русское слово – диво – “чудо, невидаль, диковина”, давшее много других, близких по значению, форм.

Поиски значения слова “див” непременно приводят нас на Восток. В восточных языках див, дэв – это мифологическое человекоподобное существо. Заимствованное автором “Слова” восточное название “дивого” существа не вошло в употребление на Руси. Прижилось исконно славянское, наиболее верно отражающее сущность животного, название – леший, лесовик, а то и просто, лес.

 

НАСКОЛЬКО РЕАЛЬНЫ ФАНТОМЫ

Можно только удивляться тому, с какой легкостью многие исследователи фольклора, вместо того, что бы отдать должное народной мудрости, о которой, порой, так велеречиво говорится, предпочитают видеть в народных поверьях только память языческих времен, а зачастую, банальную игру воображения. Рассуждая о “баснословных лицах” значительная часть фольклористов рассматривает их как “обломки некогда развитых религиозных представлений” и “робкие переживания” сохранившиеся в народе. Впрочем, следует отдать должное “добросовестному разбирательству” Владимира Даля, с поражающей проницательностью допустившего, что в определенной части народные поверья “в сущности своей основаны на деле, на опытах и замечаниях; поэтому их неправильно называют суевериями; они верны и справедливы, составляют опытную мудрость народа…”. Несмотря на это многим почему-то, невдомек, что за ирреальным налетом в образах леших, водяных, полевиков, полудниц и многих других демонологических типов явственно просматриваются биологические реалии живого существа, одновременно похожего и непохожего на человека.

Невзирая на столь очевидную истину, существует сколько угодно отговорок отрицающих факт существования “дикого человека” не только в наши дни, но и в отдаленном прошлом. В тех же случаях когда отрицание явного становится похожим скорее на детский каприз появляются версии, в основу которых ложатся явления до конца непонятные и по многим позициям спорные. Примером последнего служит гипотеза А.И. Рыжикова, появившаяся в журнале “Свет. Природа и человек”.

“Так, что же это за “снежный человек”? – задается вопросом автор. – Сказать, что это “лапша на уши”, нельзя. Слишком правдиво согласуются между собой описания “снежного человека”, которые разделены пространством и временем”. Вроде бы неплохое начало имеет удручающее продолжение. Оказывается “снежный человек” появляется исключительно одиночкам, в экстремальных условиях суровой природы: “в таежной глухомани под свист и вой пурги; высоко в горах, где разреженный воздух…” Именно тогда и видят люди существ сильно смахивающих на неандертальцев. “Откуда неандерталец или кроманьонец? – вновь вопрошает автор. – А ниоткуда. Образ древнего неандертальца – психологический фантом, возникающий в палеопамяти человека в подкорковой части мозга. Это образ, но не действительность…”.

Вот так, одним махом, не удосужившись, как следует познакомиться с фактическим материалом, автор гипотезы, появившейся в весьма уважаемом журнале, скоропалительно превращает реальное существо в “психологический фантом”.

В данном случае не приходится говорить о признании существования “снежного человека”. Проблема в искажении, и в большей степени, игнорировании той суммы знаний, полученной исследователями вопроса за последние полвека. Исторические данные, достаточно подробно рассмотренные нами в предыдущих главах, не единственные источники знаний о “снежном человеке”. Значительная часть информации, дающей свидетельство его современного обитания, содержится в сообщениях очевидцев. В настоящее время этот материал насчитывает тысячи свидетельств. Каждое из них, по отдельности, можно подвергнуть сомнению, но суммарно они дают вполне объективную картину. Достоверность опросного материала подтверждается и совпадением описаний “снежного человека” в различных географических точках, а, кроме того, совпадают описания, как местных жителей, так и приезжих, выросших и воспитанных в иных традициях, имеющих иную национальную культуру.

Уже беглый просмотр сообщений очевидцев, что называется, “невооруженным глазом”, показывает беспочвенность утверждений А.И. Рыжикова о встречах со “снежным человеком” исключительно в экстремальных условиях. Значительная их часть происходит при нормальной погоде и совсем нередко “снежный человек” подставляет себя взору не одиночке, а вполне дееспособной группе людей. Так, зимой 1988 года в Кологривском районе Костромской области встреча с нашим героем произошла у работников леспромхоза. Отправившись на маркировку отводов лесофонда, к месту слияния речек Степановка и Истопная, начальник леспромхоза В. Тихомиров, мастер леса К.Ульянов и тракторист Л. Хренов остановились на ночлег в лесной будке. Поужинав, все легли спать, но примерно через час одновременно проснулись. Вышли покурить и к своему удивлению столкнулись с существом, о котором если что-то и знали, то понаслышке. “Видим, метрах в 15 от костра стоит мужик ростом около трех метров, руки длинные до колен, весь в длинных пышных волосах черновато-серого цвета. Испугались, забежали в будку, так он на крышу взобрался, толчется на ней, будка вся содрогается. Потом, видно, подался по своим делам, а мы так и не уснули до утра”.

В том же районе в сентябре 2000 года с похожим экземпляром встретились рыбаки. “Я ловил рыбу на реке Марханга вместе с двумя приятелями, – рассказывал потом В. Помилов. – Вдруг видим, на другом берегу в кустах стоит “он”. Рост метра два с половиной, покрыт коричневатой шерстью, руки скрещены на груди, шеи почти нет, лоб низкий. Стоял и спокойно смотрел на нас минуты две-три, после чего пошел вверх по берегу реки”.

А вот другая категория наблюдателей – охотники, встретившиеся со “снежным человеком” в той же Костромской области, недалеко от деревни Новошино, но только осенью 1989 года. В один из октябрьских дней группа охотников прибыла на место, где предыдущим днем был добыт и разделан лось. К некоторому удивлению людей остатки туши исчезли, что, впрочем, тут же объяснили появлением волка. Продолжив охоту, группа разделилась на две части: одна расположилась в засаде вдоль просеки, другая пошла в загон. Уже был слышен шум загонщиков, когда один из стрелков, И. Левичев увидел невдалеке от себя, на расстоянии несколько десятков метров, человеческую фигуру, Заметив, что он обнаружен, незнакомец вышел из своего укрытия и внешне совершенно спокойно двинулся через просеку. В то короткое время, отведенное наблюдателю, И. Левичев успел заметить, что это был “мужчина”, мощного телосложения, ростом около двух метров, все тело которого было покрыто черными волосами. Собравшиеся охотники решили осмотреть участок леса, куда скрылся “снежный человек”, но едва приступили к осмотру, как тот вновь появился на просеке. На этот раз его увидело уже несколько человек.

Несмотря на редкость, с которой происходят встречи со “снежным человеком”, его неоднократно ловили и даже убивали. Как пример первого широко известна история Заны, самки абнаую (“лесной человек”) из Абхазии. Пойманная в горном лесу она много лет прожила в с. Тхина, выполняла тяжелую деревенскую работу, а, кроме того, родила от человека несколько детей. Четверо из них благополучно дожили до старости, и практически нечем не отличались от обычных людей. Другой случай относится к 1912 году, когда “дикий человек” был пойман в Китае, на территории подчиненной городу Ташкургану. Привлеченный свежим мясом, недавно добытого архара (горного барана), “дикий человек” напал на охотника по имени Назар-баатыр. Схватившись с ним врукопашную, охотник повалил его на землю, а затем связал. Привезенный в селение “дикий человек” вскоре был увезен, прибывшими из гор. Ташкурган представителями власти. Примерно в те же годы прирученную особь наблюдали в хижине местного охотника Фу Цай, затерянной в горном лесу Южной Манчжурии, русский натуралист Н.А. Байков и его спутник зверопромышленник А.А. Бобошин.

Существует довольно много случаев поимки “дикого человека”, происходящих не только в горных системах, традиционно считающихся местом его обитания, но и на равнинных территориях. Об одном из них вспоминает Е.П. Мищенко: “Перед войной я в Кирове на железнодорожной станции телеграфисткой служила. И в грузовом вагоне отправляли в Москву закованную в цепи дикую бабу. Многие ходили смотреть. Я не смогла – смена моя была – отлучиться. Потом жалела. Напарница рассказывала, что дикая женщина была огромного роста, речи не понимала. Кормили ту бабу сырым мясом”.

В целом немало встреч со “снежным человеком”, случаев его поимки и отстрела относятся к прифронтовым и пограничным районам. Так, в августе 1939 года, в районе боев у реки Халхин-Гол, часовые заметили два неясных силуэта и, полагая, что это японские разведчики открыли стрельбу. К их удивлению убитые оказались обезьяноподобными существами, Вызванный на место происшествия Г.П. Колпашников, начальник особого отдела одного из советских подразделений, впоследствии рассказывал, что при осмотре тел “почувствовал какую-то неловкость, что убитые не враги, а какие-то два животных существа страшного вида”.

Уникальный по своей редкости случай произошел зимой 1941 года в горной части Дагестана. В стрелковый батальон, где военврачом служил В.С. Карапетян, обратились представители местных властей с необычной просьбой: осмотреть выловленного в горах человека, с целью выяснения, не является ли он замаскированным диверсантом. “Это был, бесспорно, человек, ибо все его формы были человеческие, – много лет спустя сообщил в Комиссию по изучению вопроса о “снежном человеке” В.С. Карапетян. – Но на груди, спине и плечах его тело было покрыто пушистыми волосами темно-коричневого цвета; эта шерсть напоминала медвежью, длинной она была в 2–3 сантиметра…” Так как у нас нет необходимости подробно рассматривать внешний облик данной особи “дикого человека” остановимся на детали, представляющей особый биологический интерес. Речь идет о педикулезе, обильно покрывающим грудь, шею, лицо пленника, что никак не могло остаться незамеченным военврачом. Самое главное, на что обратил внимание В.С. Карапетян, вши эти никак нельзя было отнести к видам паразитирующим на человеке. Этот факт неоспоримо доказывает, что перед наблюдателем находилось животное, имеющее специфичных для него, но не для человека, кожных паразитов.

Есть своя особенность службы у пограничников. В любой сезон, невзирая на погоду, они обходят дозором вверенный им отрезок границы, наблюдают из укромных мест за особо сложными участками, где могут появиться нарушители. И случается, нарушители появляются, но нарушители странные, явно не призраки из палеопамяти Рыжикова А.И., оставляющие четкие следы на контрольно-следовых полосах, а в случаях ранения или убийства, вполне реальные кровь и плоть. Человекоподобные и обволошенные, они превосходят человека по силе, ловкости и умению скрываться в труднодоступных местах. Ничего не зная о границах, которыми отгородились человеческие сообщества, эти существа нередко подставляют себя под пули тех, кто, как оказывается, неплохо осведомлен об их существовании.

В 1960 году преподаватель Киевского университета Ю.И. Мережинский, один из первых исследователей “снежного человека” на Кавказе, записал рассказ Сафара Алиева, жителя поселка Белоканы (Азербайджан): “Перед Отечественной войной я служил пограничником на этой границе у реки Аракс и много наслышался о каптарах. Бывает, что они ночью переходят через границу с иранской стороны на нашу сторону или бродят вдоль границы. Они очень похожи на человека, бегают на двух ногах, так что не поймешь: нарушитель идет или каптар. Мои товарищи – пограничники не один раз убивали каптаров. Думали, стреляют по нарушителю, а потом утром смотрят, – убит каптар, а то и два. …Каптар – это просто обезьяна, и он, конечно, глупее человека, Но он очень похож на человека, и рост примерно такой же. На заставе мы изучали специальную инструкцию, там особо писалось, что обезьяны с иранской стороны очень похожи на человека, что живут они за рекой Аракс, ходят и плавают как люди (курсив мой – М.К.), и могут нарушать границу. А раз так, то нарушитель может пойти на хитрость и замаскироваться под эту обезьяну, Нам предписывалось задерживать всех похожих на человека нарушителей границы, а когда они начинают убегать, открывать огонь, Так каптары и попадали под пули. А по другим зверям нам стрелять не разрешалось…”.

К слову сказать, одно из ранних упоминаний каптаров, обитающих в Персии принадлежит Карлу Ивановичу Габлицу, ученику известного естествоиспытателя С.Г. Гмелина. В 70-х годах XVIII столетия Габлиц дважды сопровождал академика в его путешествиях в Персию, а весной 1774 года по поручению учителя в течение полугода самостоятельно исследовал Гилянские горы, где собрал значительную коллекцию по естественной истории. В 1781–1782 годах Габлиц вновь побывал в Персии, на этот раз в составе секретной экспедиции М.И. Войновича. В “Историческом журнале” экспедиции, опубликованном в 1809 году ученый в перечне животных Астрабадского побережья “на горах и в лесах живущих” помимо широко известных упоминает и “кафтаров”.

Коренные жители районов обитания “снежного человека”, как правило, относятся к ним чисто по-житейски, воспринимая их на уровне, хоть и редких, но зверей. В тех местностях, где численность “снежного человека” сокращается, и он все реже встречается людям, его все больше относят к нечистой силе, к своеобразным природным духам. Но в любом случае, как считают местные жители, вреда от них немного, хотя встреча с ними нежелательна – дурная примета. Впрочем, и при встрече соблюдение определенных правил поведения позволяло человеку избегать каких-либо негативных последствий.

Колоссальный опросный материал содержится в давно ставшей библиографической редкостью монографии профессора Б.Ф. Поршнева “Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах”. Из многочисленных примеров тесного общения человека со своим диким “собратом” остановимся на некоторых, имевших место в Кабардино-Балкарии.

Согласно сообщению Ю.Н. Ерижикова в Комиссию по изучению вопроса о “снежном человеке” некто Х.Г. Гетежев в 1926 году оказался участником интересных событий. Как-то войдя в старый загон для скота, стоящим далеко в поле, он заметил в темном углу странную человеческую фигуру. Через день он вернулся туда со старшим братом, который, прихватив с собой хлеб и сыр, вошел в загон. Вскоре послышался голос брата уговаривающего кого-то уйти и больше никогда не появляться здесь. “Но ему никто не отвечал, лишь хорошо прислушавшись можно было разобрать, что кто-то беспрерывно бубнит низким, глуховатым голосом. После этого в дверях показался брат, а за ним следовало какое-то существо. Это была очень страшная, покрытая волосами женщина. У неё были красноватые глаза, Фигура была низкая, коренастая, ноги короткие и кривые. Голова была покрыта густыми черными волосами, в беспорядке лежавшими на широких плечах, а с груди свисали сильно развитые молочные железы. Она шла не торопясь, что-то бубня себе под нос. Одной рукой она вела своего детеныша, которому было примерно год или два, а в другой руке держала привезенные братом подарки. Не переставая бубнить, она скрылась в густых зарослях”.

Житель села Старый Черек Е. Кошокоев, не только много раз слышал рассказы односельчан об алмасты (“дикий человек”), но и сам дважды встречался с ним. Завершая свое живописное повествование, он сообщил: “Алмасты любят также арбузы. Раньше они приходили на бахчи и много вредили. Однажды я шел к колхозному сторожу на бахче между Старым Череком и Аргуданом. Смотрю много испорчено арбузов, изгрызены как-то странно, середина вся выедена. Взял один, посмотрел, там следы больших зубов. Я понял, что это алмасты. Прихожу к своему другу, смеюсь, говорю ему: “Что же ты за сторож, посмотри, какая у тебя бахча стала”. Он отвечает: “Не говори! Измучил меня алмасты. Каждую ночь приходит и кушает арбузы. Я выхожу к нему с палкой, а близко подойти боюсь. Я кричу ему: как тебе не стыдно, уходи отсюда! Он в ответ: “бум-бум-бум”. Так вот и переговариваемся с ним всю ночь”.

Как следует из сообщений информаторов, местные жители, во многих случаях, с жалостью относились к “диким людям”, где-то прикармливали, а в редких случаях давали им приют. Совершенно понятно, что в подобных случаях, как совершенно справедливо считал Б.Ф. Поршнев, наглядно присутствует взаимная адаптация.

Некоторое уклонение в тонкости взаимоотношений человека с его таинственным обволошенным родичем, тем не менее, не уводит нас в сторону от главной темы. В незатейливых и, в общем-то, обычных для местных жителей рассказах перед нами со всей очевидностью предстает не призрачный фантом, а вполне реальный объект живой природы. Именно это живое существо, известное у многих народов как “дикий” или “лесной человек”, А.И. Рыжиков именует “безымень”, словом, по утверждению автора, широко известным у поморов в XIX веке.

Аргументируя версию о фантомном происхождении “снежного человека”, в основе которой, как мы уже убедились, лежит абсолютное пренебрежение имеющимся по теме материалом, А.И. Рыжиков, к тому же, допускает еще одно поразительное умозаключение. Разъясняя читателю значение слова “безымень” он пишет: “Этим словом поморы называли что-то, что видели, но видеть этого нельзя”. Что ж подобные каламбуры для русского языка возможны, но непонятно какое отношение это “что-то”, чего и видеть нельзя, имеет к “снежному человеку”. Возможно, по этой причине Рыжиков продолжает: “Поморское видение психологического фантома древнего человека (курсив мой – М.К.) описано К.К. Случевским – морским офицером, который сопровождал великого князя Владимира Александровича в его путешествии по Северу России в 18841888 годах”. Далее автор статьи приводит описание беседы К.К. Случевского с одним из поморов, который как-то в жарко натопленной бане видел нечто невидимое, неподдающееся никакому описанию. Парадокс данной ситуации в том, что это “нечто невидимое” и неописуемое отождествляется А.И. Рыжиковым, на непонятных основаниях, с древним человеком. В частности это относится к неандертальцу, о внешнем виде которого мы, всё же, имеем достаточно четкое представление.

Привлекая обиходное в XIX веке поморское слово и следующее за ним понятие, на наш взгляд, было бы вполне естественным использовать обильный материал, полученный отечественными исследователями проблемы в XX веке на Кольском полуострове и в Карелии. В конце 80-х годов прошлого века громкий резонанс получила история, произошедшая у Ловозера на Кольском полуострове. В августе 1988 года группа молодых ребят, промышлявших рыбной ловлей, не только повстречалась со “снежным человеком”, но и имела с ним продолжительный, можно сказать, достаточно тесный контакт. Прибывшие на место работники лесхоза, а затем и ученые подтвердили этот факт. Мало того, отметили появление в той же местности еще двух–трех особей. Полевые исследования, а в их рамках эколого-физиологические и экстрасенсорные эксперименты на территории Карелии проводил петербургский биолог профессор В.Б. Сапунов. В результате продолжительной работы им подтверждено обитание “снежного человека” в Карелии и его эпизодические заходы в Ленинградскую область.

Немало интересных данных получено в результате деятельности Петрозаводского комитета по аномальным явлениям “Сфинкс”. Зафиксированы не только встречи с “диким человеком”, но и постоянные контакты с ним жителей некоторых деревень, настолько тесные, “что он оказывает практическую помощь людям”. Вот один из таких эпизодов: “В 1983 году в августе месяце, когда все жители деревни (Гридино Кемского района – М.К.) вышли в Белое море на лов рыбы (это постоянный промысел) возникла ситуация, которая могла бы окончится трагически. Была достаточно сильная волна и из лодки (а это были трудноуправляемые баркасы) неожиданно в воду упала девочка пяти лет. Помощь, по ряду причин, не была оказана немедленно и барахтающуюся в воде девочку стало относить к берегу. И тут на глазах людей из леса появился некто человекообразный, который бросился в воду, вытащил девочку (бросив ее к себе на загривок), положил на песок и скрылся в лесу. Все это произошло очень быстро и только благодаря этому девочка осталась жива”.

Возможно, у жителей деревни Гридино, тех самых поморов, и сохранилось в быту слово “безымень”, но оно уж никак не ассоциируется с лесным обитателем, которого они уважительно называют “хозяин”. И, конечно, нет особой необходимости говорить, что воспринимается “хозяин” отнюдь не как призрачное существо.

 

НЕАНДЕРТАЛЕЦ ЕЩЁ ЖИВ

Несмотря на противоречивость и неувязку версии А.И. Рыжикова с имеющейся информацией, в одном автор был прав – обликом “снежный человек” действительно поразительно похож на неандертальца!

Многочисленные скелеты неандертальцев позволяют очень точно восстановить их внешний облик. Классический их представитель был невысок, чрезвычайно мускулист и коренаст, с большими суставами ног и рук. Передвигаясь на несколько согнутых ногах, он обладал сутулостью и висящими ниже, по сравнению с современным человеком, руками. В отличие от человека, у неандертальца был четко выраженный, похожий на шишку затылочный бугор с большим основанием, к которому прикреплялись шейные мышцы. Широкая лицевая часть сильно выдвинута вперед, низкий, скошенный назад лоб выступал над глазами крупными надбровными дугами. Большой нос мог быть плоским или выступающим. Мощные челюсти неандертальца венчали крупные резцы. Из-за обильной мускулатуры, широких плеч и в особенности из-за строения головы неандертальцы долгое время олицетворяли звероподобность, которую приписывали древним людям.

Похожий портрет можно составить и по рассказам очевидцев, наблюдавших “снежного человека”. В многочисленных описаниях присутствуют такие детали внешнего облика: “Сложение как у сильного человека; отдельных мускулов не видно, и в поясе не очень узкий, но плечи, грудь…”, “Фигура была сутулая, ноги расставляла широко, а руки были длиннее, чем у обыкновенного человека”, “Он шел мягко, неслышно, слегка согнув колени, словно крался”, “Голова длинная, заостренная кверху…”, “Лицо тоже как у человека, только нос меньше, а рот большой… Очень мохнатые выступающие вперед брови”, “Лоб был маленький и выдавался над глазами как козырек”…

Очень часто люди, встретившие “снежного человека” дают его сравнительное описание по отношению к человеку, но при всей звероподобности скорее приближают его к себе подобным. “У него морда – как бы середина между человеком и обезьяной”, – рассказывал о повстречавшейся ему особи азербайджанец Б. Гейсар. “Он был не ниже 1 м 80 см и больше похож на человека, чем на обезьяну” – это описание принадлежит ветврачу Р. Омарову из Дагестана. Колоритно о внешнем облике нашего героя высказался геолог М.А. Стронин, наблюдавший его на протяжении 7–10 минут в августе 1948 года на Тянь-Шане: “Это было что-то совсем особое: человеческого мало, но в то же время и не звериное”!

Очевидцев, давших более или менее подробные описания “снежного человека”, тысячи. Все они относятся к разным национальностям, имеют различный возраст и уровень образования, но в большинстве своем это простые люди: пастухи, крестьяне, охотники. Их знание природы и способность к наблюдению не вызывает сомнений. Вот только сомнительно, что эти жители, как правило, малолюдных горных или лесных районов знакомы с трудами по антропологии, а значит, не может идти и речи о фальсификации со стороны свидетелей. И совсем уж невозможно простое совпадение анатомических деталей неандертальца с описанием информаторов “снежного человека”. Тем не менее, такое сходство имеется.

Первым, кто обратил на этот факт внимание, был известный советский ученый с мировым именем Борис Федорович Поршнев (1905–1972). Человек универсальных знаний, доктор исторических и философских наук, профессор Борис Федорович прекрасно разбирался не только в вопросах своей специальности, но также биологии, палеонтологии, психологии, лингвистики и ряда других дисциплин. Продолжительное время главным предметом интересов ученого был феномен человека: вопросы происхождения и его места в природной среде.

Вопреки устоявшемуся мнению Борис Федорович считал, что неандертальцы и архантропы не были охотниками на крупных животных. Тщательное изучение каменных орудий труда привело его к твердому убеждению, что все эти резцы, остроконечники, скобели, скребла были необходимы только для разделки туш, раскалывания мозговых костей животных, а, следовательно, предки Homo sapiens всего лишь поедали трупы этих животных. Трупоедение у высших приматов появилось не сразу. На раннем этапе они лишь извлекали головной и костный мозг из черепов и костей животных, забитых и обглоданных хищниками. Затем научились обнаруживать и использовать целые трупы. Со временем появился пластичный вид плотоядного высшего примата (неандерталец), приспособившегося к разным вариантам добывания трупного мяса: от “нахлебничества”, там, где хищники забивали больше добычи, чем поедали, до наблюдения за “кладбищами” животных и “дежурства” на берегах водоемов, куда течением выносило трупы. Бесспорно, прибегали приматы и к “активному” способу добычи мяса, отпугивая хищников от только что забитой ими дичи. Сила прачеловеческой группы возрастала, когда ее члены издавали резкие звуки, размахивали руками и ветками. Подобный случай в прошлом веке отметил шведский натуралист Ян Линдблад: “Скотоводы малдари в индийском заповеднике Гир, где я побывал в 1978 году, успешно прибегают к этому приему. Даже одинокий пастух может, крича и стуча посохом по кустам и деревьям, заставить льва или нескольких львов уйти от только что убитого буйвола”.

Категорически отрицая теорию линейности антропогенеза, согласно которой питекантропы якобы исчезли с появлением на Земле неандертальцев, а те – с появлением Homo sapiens, Б.Ф. Поршнев придерживался мнения о дивергенции высших приматов в ходе эволюции. Само это понятие, введенное Ч. Дарвиным, предусматривало, что вид, давший начало другому последующему виду, при этом сам не исчезает, а достаточно длительное время сосуществует, а порой и переживает своих потомков.

Одно открытие потянуло за собой другое. Сомнения не покидали профессора Б.Ф. Поршнева. Как быстро вымерли неандертальцы? Долго ли они деградировали с момента появления на Земле нового вида – “человека разумного”? А что если они сохранились в укромных уголках планеты до наших дней? Ведь установлено, что никаких существенных изменений современной неандертальцам флоры и фауны практически не произошло.

В 50-х годах прошлого века зарубежную, а затем и отечественную печать всколыхнули сообщения о каком-то полулегендарном “снежном человеке”. Борис Федорович не придал бы значения этой газетной сенсации, но где-то промелькнуло упоминание о том, что “снежный человек” в поисках пищи не гнушается падалью. Это насторожило ученого. И вот сквозь немногословность рассказов и сообщений о гималайском йети проступил знакомый силуэт. Неудивительно поэтому, что когда в те годы встал вопрос о существовании в Гималаях “снежного человека”, Б.Ф. Поршнев в отличие от большинства ученых, допустил реальность странного примата. Мало того, он увидел в “снежном человеке” не просто неизвестного крупного антропоида, а дожившего до наших дней неандертальца. “Конечно, пришлось сделать существенную поправку на глубоко изменившуюся к нашему времени экологическую обстановку, на отсутствие сейчас устойчивых источников получения трупного мяса крупных животных. Отсюда и исчезновение надобности в обработке камней”.

Нужны были доказательства и профессор Б.Ф. Поршнев, с присущим ему вдохновением и энергией приступает к работе. “Пришлось мне засесть за анатомию кисти антропоидов и человека: контрольным фактом являлась священная реликвия из монастыря Пангбоче – кисть йети, когда-то отрубленная, высушенная, с частично обнаженными костями. Питер Бирн (американский исследователь, занимавшийся поисками “снежного человека” в Гималаях – М.К.) в 1958 году первым добился права извлечь ее из тряпья и сфотографировать. В следующем году он повторил визит и снова сделал снимки с мумии кисти, при этом, увы, весьма некомпетентно продемонстрировав ее. В 1960 году профессор анатомии Токийского университета Теидзо Огава снова сделал снимки. Но ведь он ждал кисть человекообразной обезьяны, – нет, сказал ученый, – это человеческая рука, и отложил в сторону фотографии. Они лежали втуне, пока я не попросил прислать их мне для сопоставления с двумя прежними сериями. Да, кисть не обезьянья, но обнаруживаются в ней и приметные только специально нацеленному глазу, но обжигающие его, отличия от гармонии скелета руки современного человека. Какие отклонения? На счастье, образцово изучены кисти ископаемых неандертальцев. Да, отличия на кисти из монастыря Пангбоче подобны!”.

В 1959 году П. Бирну, кроме повторной фотосъемки, удалось уговорить набожных монахов из Пангбоче дать кусочек кисти для последующих лабораторных исследований. Отщепленный кусочек попадает на изучение к профессору Вайомингского университета Джоржу Агогино, Анализ ткани показал, что возраст кисти составляет около трехсот лет! Всё это позволило Б.Ф. Поршневу с еще большей уверенностью заявить: “Это животное – неандерталец!”. К тому времени были проведены исследования фотоснимков следов отснятых в Гималаях Э. Шиптоном и членами экспедиции “Дейли мейл”. Антрополог В. Чернецкий сравнивает их со следами неандертальца, найденных в одной из пещер Италии в 1952 году, и отмечает их “величайшее сходство”. Все чаще информация о встречах со “снежным человеком” и обнаружении его следов поступает из других регионов континента: Памира, Тянь-Шаня, Китая, Монголии… Борис Федорович приходит к выводу: “Гималаи – это всего лишь крайний рубеж огромной центрально-азиатской области обитания пережиточных неандертальцев”.

Размышляя об эволюционном пути высших гоминид, профессор Б.Ф. Поршнев приходит к убеждению, что “человек разумный” после ответвления не заменил палеоантропа. Оба вида продолжали сосуществовать, но биологически расходились. На всем протяжении человеческой истории, агонизирующий как вид, неандерталец сопутствовал своему более разумному и социально организованному сородичу. На некоторых этапах их отношений присутствовали отчужденность и вражда. В отдельных районах и случаях люди и палеоантропы мирно уживались, причем последние нередко приручались и использовались в домашнем хозяйстве. С течением времени, когда неандертальцы всё реже стали встречаться людям, те все больше стали окутывать их туманными толкованиями. Неандерталец стал превращаться в героя легенд и мифов.

 

ЭВОЛЮЦИЯ НА ДВОИХ

Нельзя сказать, что гипотеза Б.Ф.Поршнева о неандертальском происхождении “снежного человека” была единственной в научных кругах, признававших существование в Центральной Азии некого неизвестного животного. Многие зарубежные исследователи в 50–60-х годах прошлого века считали, что в Гималаях обитает еще неизвестный науке антропоид – крупный представитель человекообразных обезьян, некий азиатский аналог африканской гориллы. Так, британские приматологи У.К. Осман Хилл и его ученица Одетта Чернин, проанализировав весь объем информации, пришли к заключению, что в Гималаях сохранился неизвестный науке высший примат, близкий к орангутану. Тем не менее, все чаще стали раздаваться голоса ученых, относящих “снежного человека” к предковым формам человека. Тот же В. Чернецкий, признававший сходство строения стопы неандертальца и йети, на основе анатомических выкладок приближал последнего к гигантопитекам. Подобного мнения придерживался и основатель криптозоологии Б. Эвельманс, считая, что гигантопитеки, отступая под натиском своих более развитых сородичей, отступили в малодоступные горные районы Гималаев. “Там, вдали от многочисленных врагов, они могли сохраниться до наших дней… Эта несколько фантастическая гипотеза дает нам в любом случае единственное убедительное доказательство существования “отвратительного снежного человека”.

К этому же мнению пришел и американский антрополог Гровер Кранц из университета штата Вашингтон. Поначалу он был весьма скептически настроен в отношении свидетельств существования “саскватча” – “снежного человека” Америки. Однако в 1970 году, после изучения костного строения стопы, воссозданного на основании отпечатков их ног, пришел к выводу о том, что саскватчи реально существуют. По его мнению, они, также как и “снежные люди” Азии, являются живыми представителями гигантопитеков.

Не было единого мнения и у ученых в нашей стране. В.А. Хахлов, один из пионеров изучения данного вопроса, которым он активно занимался в период с 1907 по 1914 год, считал “дикого человека” реликтом синантропа. Другого мнения придерживался профессор А.А. Машковцев. Полагаясь, в основном, на описания “снежного человека”, полученные им и другими первопроходцами в 60–х годах XX века на Кавказе, он видел в таинственном двуногом – потомка питекантропа. Еще глубже копнул П.П. Смолин, главный хранитель Дарвинского музея, сторонник и помощник Поршнева, который пришел выводу, что отсутствие каменных орудий труда у “снежного человека” сближает их с австралопитеками.

Значение идей Б.Ф. Поршнева было настолько велико, что ученые с мировым именем, всерьез занимающиеся проблемой “снежного человека”, Б. Эвельманс и А. Сандерсон считали, что только его вклад в изучение вопроса позволил им охватить проблему во всей ее полноте. Вслед за Б.Ф. Поршневым многие его коллеги за рубежом стали считать допустимым сохранение потомков неандертальца до наших дней. Так, А. Сандерсон, находящийся у истоков криптозоологии в США, в одной из своих поздних работ писал: “Неандертальцы и другие низшие гуманоиды, или первобытные люди, вовсе не были истреблены, хотя часто их исчезновение относят на счет кроманьонцев и других рас. Они, скорее, растворились в некоторых районах, а из других по собственной инициативе снова вернулись в леса”.

В конце прошлого века гипотезу экологических напарников, объясняющую происхождение “снежного человека”, выдвинул петербургский ученый профессор В.Б. Сапунов.

Еще со времен Ч.Дарвина известно, что виды, появившееся от одного предка стремятся в своем развитии уйти как можно дальше друг от друга. В 30–х годах ХХ века советский ученый Г.Ф. Гаузе экспериментально доказал экологический закон, согласно которого два близких вида не могут сосуществовать в одной экологической нише. Следовательно, жесткая борьба таких видов стимулирует биологический прогресс, а экологическая монополия вида является залогом застоя и, в конечном итоге, вымирания. Столкновение конкурентов – экологических напарников ведет к напряженной и бескомпромиссной борьбе за существование. Взаимное давление приводит к тому, что виды становятся все менее похожими, заселяют другие экологические ниши и постепенно их столкновения сводятся к минимуму.

Рассматривая эволюцию семейства гоминид и, при этом, опираясь на положения эволюционной экологии и взгляды Б.Ф. Поршнева ученый вполне обоснованно допустил, что и наши предки, на всем сложном пути антропогенеза имели экологических напарников. Таковыми, на протяжении нескольких миллионов лет, являлись представители австралопитеков. Около 100 тысяч лет назад семейство гоминид, скорее всего, включало в себя только один вид. Не имея конкурентов, он стал распадаться на серию форм, среди которых выделились две крайние – массивные и грациальные неандертальцы. Первая представлена группой Шапель, Мустье, вторая – Эрингсдорф. Морфологически эти группы не противопоставляются резко друг другу и связаны цепочкой переходных форм. Однако сейчас установлено, что, например, группа Шапель “задержалась в своем развитии в условиях сурового ледникового климата Западной Европы в конце среднего и начале верхнего плейстоцена…” и постепенно “она эволюционировала в направлении выработки физического очень сильного и выносливого, но примитивного типа, законсервировавшегося в условиях изоляции и оказавшего незначительное влияние на формирование современного человека”. В результате приспособления к регрессивному развитию массивными неандертальцами были утеряны материальная культура и умение пользоваться огнем. Грациальные неандертальцы напротив постепенно трансформировались в человека современного типа за счет расширения потенции мозговой деятельности и социального развития. В то же время, развиваясь в противоположном направлении, массивный неандерталец усиливал биологическую адаптацию организма к окружающей среде и, таким образом, удалялся от своего экологического напарника. Эволюционируя в животную сторону, он претерпел ряд морфологических и физиологических изменений и, со временем, превратился в существо широко известное нам сейчас как “снежный человек”.

Если данное утверждение соответствует действительности и коль скоро человек разумный занимает ту же экологическую нишу, как и сотни тысячелетий назад, следует предположить, что его экологический напарник, вытесненный на экологическую периферию, занял иную нишу. В принципе такое расхождение возможно, так как в природе жестко замкнутые экологические ниши редки.

В этой связи рассмотрим ряд морфологических и этологических особенностей “снежного человека”. Прежде всего, произошедшие изменения коснулись внешнего облика. Сохранив общие черты своего предка неандертальца, он приобрел более крупное телосложение. Так, нередко происходят встречи с особями, рост которых колеблется от двух до трех метров, а масса тела составляет порядка трехсот килограмм! В отличие от человека разумного адаптация к суровым условиям природной среды привела к развитию огромной физической силы, выносливости, появлению волосяного покрова по всему телу. Избегая столкновений со своим экологическим напарником, “снежный человек” постоянно “стимулировался” к освоению новых территорий. Его первопроходческие способности и экологическая пластичность удивительны. По мере освоения человеком новых мест обитания, он уходил все дальше в неудобь – болота, пустыни, горные и лесные трущобы, а затем был вынужден превратиться в сумеречно-ночное животное.

Самым реальным и простым способом экологического расхождения стали и иные формы поведения, направленные на взаимное избегание. Посетители зоопарков подолгу задерживаются у вольеров с животными, особое внимание, улыбки и смех, вызывают обезьяны. Но только встречи со “снежным человеком” вызывают неконтролируемый разумом первобытный страх. У психологов такие реакции известны как “фобии”. Как биологическому существу человеку присущи некоторые фобии – страх перед темнотой, когда мы наиболее беспомощны, страх перед пауками (арахнофобия), что свойственно всем приматам, как результат естественного отбора и др.

Так же естественен и объясним страх, возникающий от встреч со “снежным человеком”, ведь нередко они служат причиной нервного расстройства с возможным последующим заболеванием. В то же время следует учесть, что и наш экологический напарник не испытывает особого желания к встречам. Выработанные на протяжении многих тысячелетий антипатия и страх взаимны. Все известные встречи со “снежным человеком” происходят, как правило, по его инициативе, там и когда он чувствует себя в безопасности, а присущее всему живому любопытство побеждает неприязнь.

Иные отношения сложились в отдельных регионах, где “снежный человек” вынужден был жить по соседству с человеком. Таким удивительным по своей своеобразности ареалом является Кавказ. В отличие от других евразийских пространств, где “снежные люди” имели возможность к маневрированию, кавказкой популяции некуда было отступать. Сформировался уникальный резерват где “дикий человек” на протяжении длительного времени подкармливался у человека в садах и огородах, а то и прямо из человеческих рук, поселялся в заброшенных строениях, пользовался подносимой или “заимствованной” одеждой. В редких случаях отдельные особи, находясь под защитой родовых и религиозных устоев, находили убежище в жилищах человека, выполняя, при этом, посильную в хозяйстве работу.

Не вызывает сомнений, “снежный человек” не является обладателем каких-то сверхъестественных свойств. Как и другие живые организмы, он подчинен тем же биологическим законам. Эволюционируя в качестве экологического напарника своего более прогрессивного сородича, массивный неандерталец потерпел поражение в бескомпромиссной борьбе, что в конечном итоге привело к появлению нового вида, имеющего в настоящее время научное название “реликтовый гоминоид”. “Таинственный и невидимый, он тысячи лет стоял за нашей спиной, подгоняя нас по пути эволюционного прогресса. В известном смысле можно сказать, что именно троглодит повлиял на развитие и процветание человека разумного”.

По вполне понятным причинам вопросы антропогенеза всегда интересовали человека. По мнению палеоантропологов, примерно 40 тысяч лет назад на Земле появился кроманьонец, относящийся к виду Homo sapiens sapiens. Первыми свидетельствами существования человека современного типа были кости, найденные в гроте Кро-Маньон (откуда и название) на юго-западе Франции. Затем ископаемые останки были обнаружены на стоянках в местах значительно удаленных друг от друга, таких как, например, о-в Калимантан и Испания (Альтамира). Часть антропологов считает, что современный человек произошел от архаичной формы в Африке около 100 тысяч лет назад, а затем распространился по другим континентам, сменив более примитивных неандертальцев. Другие специалисты не менее аргументировано доказывают, что прямым предком человека современной формации является неандерталец.

В 90-х годах прошлого века попытка установить родственные связи между человеком и неандертальцем было предпринята специалистами университета в Мюнхене под руководством доктора Сванте Паабо. Для этой цели был использован способ идентификации через анализ молекул наследственности ДНК (нуклеотидов). Для анализа были выбраны костные останки неандертальца, найденные в 1856 году в долине Неандерталь и генетические данные 1600 современных жителей Европы, Азии и Африки. Установив последовательность молекул ДНК неандертальца, ученые определили, что у него имеется 27 отличий от ДНК современного человека. А нынешние человеческие расы в среднем имеют между собой шесть отличий. Согласно расчетам немецких ученых, чтобы заиметь такие различия, человек и неандерталец должны были развиваться независимо друг от друга не менее полумиллиона лет. А значит, неандерталец не был нашим предком.

На самом деле не все так однозначно. Относительно неандертальцев известно, что они в пределах своего же вида имели ряд морфолого-анатомических различий, порой существенно отличающих их друг от друга. Изучением соотношения их генетического аппарата никто до настоящего времени не занимался, как и самих кроманьонцев с их предполагаемыми предками из Африки. Кроме того, следует помнить, что разрешающие способности наук, изучающих древние формы жизни на Земле, чрезвычайно малы. Площадь, изученная палеоантропологами и археологами, составляет менее одной миллиардной части всей земной суши! О том, какие переходные формы или очаги развития ископаемых форм человека могут предстать глазам исследователей в будущем можно только предполагать.

Считается, что неандертальцу были свойственны весьма ограниченные речевые способности. С докладом на эту тему в 1992 году выступил Д. Фрейер (Университет штата Канзас, Лоренс, США). Согласно его реконструкции черепа неандертальца из Ла-Шапль-о-Сен (Франция) он пришел к выводу, что они были способны к членораздельной речи не менее чем современные люди. Чуть позже к подобному выводу пришел и американский антрополог Ричард Кей. Объектом его изучения стал подъязычковый канал, по которому проходят нервы, пронизывающие мышцы языка. Исходя из того, что ширина канала является показателем моторного контроля языка, а, следовательно, способности говорить, ученый проанализировал серию черепов приматов, понгид и доисторических людей. Только изучение черепа неандертальца выявило, что его подъязычковый канал близок к тому, которым обладает современный человек. По мнению Р. Кея первым на Земле заговорил неандерталец, что и произошло около 400 тысяч лет назад!..

Дискуссии о происхождении Homo sapiens sapiens продолжаются, но совершенно очевидно, что независимо от ее результата нет никаких достаточно убедительных причин отрицать роль и значение реликтового гоминоида как экологического напарника в процессе антропогенеза, как и его происхождение от неандертальца.

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ ПРЕДКОВ?

На рубеже 50–х и 60–х годов прошлого века в мировой научной среде сложилась непростая ситуация. С одной стороны подавляющее большинство ученых не столько скептически, сколько пренебрежительно относилось к возможности обитания в Центральной Азии неизвестного антропоморфного существа. С другой, – те немногие, признававшие такую возможность, предполагали, что если сведения, доходившие с Гималаев и Тибета верны, то, скорее всего, тем загадочным зверем является еще неизученный представитель понгид. И лишь единицы, с той или иной долей уверенности, говорили об антропоиде. В это же время в нашей стране профессор Б.Ф. Поршнев выдвигает достаточно аргументированную гипотезу о неандертальском происхождении “снежного человека”. Мало того, его соратники и последователи во всеуслышание заявляют о том, что в современное время не исключена возможность сохранения в некоторых районах планеты не только потомков неандертальцев, но и представителей более древних эпох. Естественно такие заключения не остались не замеченными научной общественностью. В те годы американский зоолог А. Сандерсон по этому поводу писал: “…предположение советских ученых было не просто вызовом, оно буквально повергло в шок тех ортодоксальных ученых, которые безоговорочно отрицали саму возможность существования даже одного-единственного типа таких существ”.

Все же надо отдать должное, первым ученым, предположившим существование в наши дни питекантропов, гигантопитеков и, даже, австралопитеков, был Бернар Эйвельманс. Интерес к загадкам зоологии привел его к “загадочным животным”, не только не изученным, но и еще неизвестных науке. В итоге появилась его знаменитая книга “По следу неведомых животных”, ставшая после ее издания настольной книгой криптозоологов. В своей книге автор приводит полную сводку таинственных и пока неуловимых животных, в том числе и человекоподобных, требующих самого пристального внимания ученых.

В свою очередь непредвзято, но осторожно подходил к проблеме “снежного человека” А. Сандерсон. В 1958 году по его оценке произошло событие “равнозначное взрыву бомбы”: ученый получает сообщения, убедительно доказывающие обитание “снежного человека” в Калифорнии!.. Планомерное исследование вскоре выявило, что встречи с “бигфутом” (“большеногим”), как его называет англоязычное население Америки, происходили, вплоть до недавнего времени, на Аляске, в северо-западной части Канады, на всем протяжении Кордильер. Однако следы “большеногого” уходили дальше, в Южную Америку, на другие континенты. Анализируя сообщения об “агогве”, волосатых карликах Танзании и Мозамбика, Сандерсон первоначально сомневается в их родстве с австралопитеками, о чем говорил его друг и коллега Б. Эйвельманс. В начале 60-х годов он писал: “Не думаю, что нам следует заходить так далеко, чтобы связывать их существование с австралопитеками (хотя, разумеется, в мире нет ничего невозможного), потому что за прошедшие 500000 лет на Земле существовало бесчисленное множество различных рас и субрас людей, сублюдей и обезьяноподобных людей (или обезьянолюдей, если хотите)”. Позже, осмысление новых материалов и более современных данных палеоантропологии, привели его к мысли, что и австралопитеки относятся к тем существам, которых принято называть “снежным человеком”.

Несомненно, находясь под влиянием научных идей профессора Б.Ф. Поршнева, А. Сандерсон, во-первых, допускал проникновение неандертальцев в Америку через Берингов пролив, а далее, их расселение по материкам Нового Света. Во-вторых, был точно уверен в их реальном существовании, по крайней мере, на начало ХХ века. Последнее утверждение было основано непосредственно на встрече полковника П. Фосетта с волосатыми дикарями в его путешествии по Матто Гроссо, южному штату Бразилии. Вот как описывает эту встречу сам путешественник:

“Пока мы стояли, озираясь по сторонам и решая, в каком направлении пойти, ярдах в ста от нас с юга появились двое дикарей; они быстро шли и оживленно переговаривались друг с другом. Заметив нас, они остановились как вкопанные и спешно стали прилаживать стрелы к лукам. Я закричал им на языке максубиси. Деревья отбрасывали на них тени, и мы не могли, как следует рассмотреть их, но мне показалось, что это были люди самого примитивного вида – высокие, волосатые, совершенно голые, с очень длинными руками и скошенными к затылку лбами над выдающимися надбровными дугами. Внезапно они повернулись и убежали в подлесок, а мы, зная, сколь бесполезно следовать за дикарями в лесу, двинулись по тропе в северном направлении…

Утром мы пошли дальше и через четверть мили наткнулись на своего рода сторожку из пальмовых листьев, а потом – на другую. Затем совершенно неожиданно мы вышли на такое место, где подлесок сходил на нет, открывая между стволами деревьев поселение из примитивных навесов, под которыми сидели на корточках дикари самого зверского вида, каких только мне приходилось видеть. Некоторые были заняты приготовлением стрел, другие просто бездельничали. Это были громадные, обезьяноподобные существа, имевшие такой вид, словно они едва поднялись над уровнем животных.

Я свистнул, и огромное существо, невероятно волосатое, вскочило на ноги под ближайшим навесом, молниеносно приладило стрелу к луку и, пританцовывая с ноги на ногу, приблизилось к нам на расстояние четырех футов. Испуская какие-то странные звуки, оно остановилось, приплясывая на месте, и вдруг весь лес вокруг нас ожил, наполнился этими же ужасающими обезьяночеловеками, ворчащими свое “юф-юф!” и пританцовывающими с ноги на ногу; одновременно они натягивали свои луки. Положение было не из приятных, и я спрашивал себя, уж не пришел ли нам конец…

Существо, стоявшее напротив меня, прекратило свой танец, с секунду стояло совершенно неподвижно, потом натянуло тетиву вровень со своим ухом, одновременно поднимая зазубренное острие шестифутовой стрелы на высоту моей груди. Не мигая, я пристально смотрел в щелеподобные глазки, полураскрытые под нависшими бровями, зная, что стрела не полетит с первого раза. И действительно, дикарь опустил лук так же нерешительно, как поднял его, и снова началось медленное пританцовывание и сопровождающее его “юф-юф!”.

Во второй раз он поднял лук и натянул тетиву, и снова я знал, что выстрела не последует. Все было в точности так, как мне говорили максубиси. Снова он опустил лук и снова стал приплясывать, Наконец, в третий раз, немного переждав, он стал поднимать стрелу. Я знал, что теперь он намерен выпустить ее, и вытащил маузер, висевший в кобуре у бедра…

Я даже не поднял маузер, а просто нажал на спусковой крючок и выпалил в землю у самых ног обезьяночеловека. Это произвело мгновенное действие. На лице обезьяночеловека появился взгляд совершеннейшего изумления, маленькие глазки широко раскрылись. Он выронил лук и стрелы, быстро, как кошка, отпрыгнул в сторону и скрылся за деревом. В нас полетели стрелы. Мы дали несколько залпов по ветвям, рассчитывая, что шум напугает дикарей и настроит их на более дружелюбный лад. Но они не выказывали никакого желания заводить с нами дружбу, и, не дожидаясь, пока кого-нибудь из нас ранят, мы отказались от своего намерения и отступили назад по тропе, пока селение скрылось из виду”.

Проанализировав это происшествие, А. Сандерсон заключает: “Единственным выводом, который мы можем сделать из всего вышеизложенного, должно стать признание факта, что в 1914 году в штате Матто Гроссо существовали первобытные люди неандертальского типа”.

Ученый не знал, что в конце того же века купол черепной коробки Homo erectus, найденный в местечке под названием Священная Лагуна, хранился в одном из музеев Бразилии. Вскоре, после ее осмотра канадским археологом А.Л. Брайаном, артефакт таинственным образом исчез из музея. Не исключено, из-за своей аномальности, ведь большинство палеоантропологов утверждают, что на Американский континент проникли только люди современного анатомического типа.

Как бы это не шокировало и не смущало скептиков, встречи наших современников и наших далеких “родственников” с определенной периодичностью все же происходят. Бывает, что где-то в зарослях под пологом леса мелькнет и исчезнет человекоподобная фигура, оставив на грунте лишь едва заметный след босой ступни. В иных случаях происходит контакты более высокого уровня. История, которая случилась в начале 50-х годов прошлого века на полуострове Малакка, приводится ниже не только потому, что на нее ссылается такой авторитет как Б. Эйвельманс. На наш взгляд ее несомненным достоинством является множество действующих лиц, в конечном итоге предоставивших вместе вполне объективное описание событий. К тому же она носит некий иронический оттенок. Разве это не забавно, что “дикие люди”, прекрасно осведомленные о том, что рядом с ними живут их более развитые “собратья”, выходят к ним для более тесного знакомства, а когда это необходимо, играючи уходят от назойливости людей, но те, в свою очередь, никак не могут признать их реальность.

“Случилось все на рождество. Молодая китаянка Вонг И-мэй с плантации в Южном Перке надрезала каучуковое дерево, когда почувствовала на своем плече чью-то руку. Обернувшись, она увидела страшную фигуру – это была женщина, тело ее было покрыто шерстью, видневшаяся кожа казалась светлой, волосы – длинные и черные. Единственный предмет одежды – набедренная повязка из древесной коры. И еще: от нее пахло “как от зверя”.

Существо ухмыльнулось, обнажив длинные, жутковатые клыки. И-мэй в панике бросилась к дому, но даже в таком состоянии успела на бегу заметить еще двух подобных той женщине существ, которые, как ей показалось, были мужчинами. Она увидела их в тени деревьев у реки, у обоих были длинные усы, свисавшие до пояса.

Хозяин плантации, шотландец по имени Брауни, тут же связался с ближайшим отделением полиции. При осмотре плантации полицейские заметили трех волосатых существ, похожих на тех, которые описала И-мэй. Все три нырнули в воду и, вынырнув уже у другого берега, быстро скрылись в джунглях…

Происшествия на этом не закончились. На следующий день рабочий-индиец с той же плантации попал в объятия двух волосатых рук, когда он, присев на корточки рядом с каучуковым деревом, собрался сделать надрез. В ужасе индиец вырвался из объятий и со всех ног кинулся к дому. До дому он, однако, не добежал: на полдороги, вспомнив происшедшее, индиец потерял сознание, а когда очнулся, увидел над собой все ту же троицу, которую, судя по выражению лиц, происшедшее немало развеселило ... и в этот раз на плантацию были вызваны полицейские, которые опять-таки заметили волосатую троицу”.

Благодаря тому, что в те дни “диких людей” видели более десятка человек, в том числе и представители малазийской полиции, необычную троицу никак нельзя было отнести ни к призракам, ни к разыгравшейся фантазии. Попытки сравнивать их с обезьянами не имели успеха, так как выглядели они “вполне по-человечески”. Но как быть с покрывающей тела шерстью и внушительными клыками? М.Т. Сейвекинг, в то время директор управления музеев Малайзии высказал предположение, что “это потомки древнейших обитателей Малайзии”. Б. Эйвельманс видел в них питекантропов. Смущает наличие клыков, ведь они характерны для обезьян, но не исключена ошибка свидетельницы, как известно у страха глаза велики. Впрочем, у питекантропов они тоже выступают, но, правда, незначительно.

Рассматривая вопрос о сохранении каких-либо форм доисторического человека до нашего времени, нельзя упускать из вида очень важное обстоятельство. Дело в том, что все эти формы жили на планете еще совсем недавно, конечно, по геологическим меркам. Согласно общепринятому мнению, последний австралопитек погиб около 750000 лет тому назад, а Homo erectus вымер как вид – не менее чем за 200000 лет до нашего времени. Считается также, что неандертальцы исчезли с лица Земли примерно 35000 лет назад и с тех пор человек разумный прямых “родственников” не имеет.

Но так ли это на самом деле? Какую степень достоверности имеют утверждения о событиях произошедших десятки и сотни тысяч лет назад? Что уж говорить об австралопитеках, когда о “вчера” исчезнувшем неандертальце не утихают ежедневные споры. Как считается, классический неандерталец достиг вершины своего развития в эпоху последнего оледенения. На этот же период максимальная численность этого вида составляла примерно 1 миллион особей и, судя по многочисленным находкам, неандертальцы достаточно плотно населяли Европу и Азию, через существовавший в то время перешеек проникли в Америку. И надо же такому случиться в период своего расцвета доминирующий на планете вид, по геологическим меркам, мгновенно и бесследно исчезает. А может быть не исчезает, а постепенно сходит со сцены, теряется в тени своих более прогрессивных сородичей? В последнем случае вполне объяснимы факты, подтверждающие существование неандертальцев в более позднее время.

В связи с этим следует вспомнить находку в гроте Арси-сюр-Кур (Франция) костей неандерталоида, который жил 33500–33860 лет назад. А вот этапная в науке находка погребения двух детей под городом Владимиром у ручья Сунгирь. Среди сюрпризов преподнесенной могилой оказался и фрагмент бедренной кости, со следами обработки. Как выяснили археологи, эта кость носилась на ремешке и являлась предметом какого-то культа. Самое важное – возраст этой кости те же 25 тысяч лет, но принадлежала она неандертальцу! О более позднем времени его проживания на Земле говорит, и обнаружение останков в Эстонии в слоях, относящихся к IV тысячелетию до н.э. В Пиренеях найден череп неандертальца погибшего в I веке н.э. А в 1902 году польским антропологом К. Столыгво скелета неандертальского типа в кургане скифского времени. Ряд находок, относящихся к эпохе бронзы, было сделано и на Северном Кавказе. К их числу относятся обломки черепа и плечевой кости, найденных в 1918 году при земляных работах на одной из улиц Пятигорска. “Подкумская находка”, как эти останки известны в антропологии, носят явные неандерталоидные признаки. По мнению ряда специалистов, признаки эти не резко выражены, но так оно и должно быть, ведь эволюционные процессы, как и последствия инбридинга – простите за прозу – еще никто не отменял.

Совсем в ином ракурсе смотрятся цифры, обозначающие время исчезновения доисторических людей, если учитывать, что существует масса примеров, когда представители современной фауны имеют весьма почтенный возраст, насчитывающий десятки и сотни миллионов лет! За примерами далеко ходить не надо – родословная хорошо известных нам черепах, крокодилов и змей, современников давно вымерших динозавров, теряется в глубине прошедших миллионолетий. Возраст стрекоз исчисляется в 200 миллионов лет, а скорпионов, как оказывается, землян поразительной древности – в 400 миллионов лет!..

В таком случае нас не должна смущать возможность встречи в каком-нибудь затерянном уголке планеты с существом, возраст которого в геологическом плане равен всего лишь одному миллиону лет!

ПОСЛЕСЛОВИЕ, ИЛИ О “НЕЙТРАЛЬНОЙ ЗОНЕ” НАУКИ

Уже в то время когда стало ясно, что сообщения о “снежном человеке” не являются шуткой альпинистов, и плодами суеверных представлений шерпов возник вопрос о терминологии. Наука столкнулась с объектом, в отношении которого у нее не было не только знания, но и, тем более, названия. Без каких-либо споров отпало предложение об использовании в качестве обобщающего какого-то этнического названия. Это и понятно, только в Гималаях и Тибете, в зависимости от диалекта, на котором изъясняется местное население, существует с десяток различных названий “снежного человека”. Некоторое время, даже в научных кругах, это существо называлось исключительно как “ужасный снежный человек”, именно так англичане перевели тибетское название метох-кангми. Но в англоязычных странах словосочетание “снежный человек” всегда подвергалось всевозможным шуткам, ведь там оно обозначает то же самое, что у нас в России называют снежной бабой. К тому же и полвека назад было ясно, что это существо вовсе не “человек” и уж тем более не “снежный”. Исходя из этого и учитывая “скудность наших данных о снежном человеке” Б. Эйвельманс в 1955 году предложил временное название Dinopithecus nivalis, то есть “ужасная обезьяна снегов”. Однако по мере дальнейшего изучения материалов, поступающих из Азии и других регионов, стало ясно, что интересующее криптозоологов существо не относится к одному типу, мало того, их описания, во многих случаях, свидетельствовали об их принадлежности не к понгидам, а скорее к гоминидам.

Не было единого мнения о происхождении “снежного человека” и в нашей стране. Академик С.В. Обручев относил его человекообразным обезьянам, П.П. Смолин считал “снежного человека” дожившим до наших дней австралопитеком, А.А. Машковцев видел в нем питекантропа, Б.Ф. Поршнев – неандертальца. Выход из положения нашел П.П. Смолин. В противовес “двуногому антропоиду”, как тогда называли йети западные исследователи, он предложил термин “реликтовый гоминоид”, то есть в переводе “реликт человекоподобный”, не вкладывая в это название строгого таксономического смысла. И антропоид, и гоминоид, один на греческом, другой на латинском, означают “человекоподобный”. Но поскольку “антропоид” обычно применяется для обозначения человекообразных обезьян, то термином “гоминоид” П.П. Смолин хотел подчеркнуть, что “снежный человек” стоит ближе к Homo sapiens, чем обезьяны-антропоиды. Термин был принят Б.Ф. Поршневым и уже в 1963 году была издана его монография “Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах”, представлявшей собой сумму знаний, размышлений и выводов ученого на 1962 год.

Книга вышла небольшим тиражом, как справедливо, не без горечи и сожаления заметил сам автор – “каким выходили средневековые первопечатные книги”, – всего лишь 180 экземпляров! Содержащая огромный литературный, опросный и теоретический материал она внесла существенные коррективы в разработку проблемы. После её появления на Западе, Айвен Сандерсон резюмировал: “Деятельность советского ученого пролила совершенно новый свет на весь вопрос и подняла его в целом на такой высокий уровень, что западные научные круги были вынуждены почти кардинально изменить свое отношение к нему”.

Следует отметить, что в биологии существует традиция, когда за тем или иным живым объектом сохраняется то название, которое было дано при первом описании, даже если оно впоследствии оказывалось не совсем правильным. По этой причине Б.Ф. Поршнев в ряде научных статей, опубликованных в 60-е годы, употреблял термин “троглодит”, а в своей документальной повести “Борьба за троглодитов” (1968) ссылаясь на Карла Линнея, впервые описавшего “дикого человека” и окрестившего данный вид как “человека троглодитового”, восклицает: “Отныне: Homo troglodytes LINNAEUS. Троглодит!”.

По тем же мотивам, к термину “троглодит” обратился в 1991 году и В.Б. Сапунов. Но к тому времени термин “реликтовый гоминоид” уже прочно вошел в лексику исследователей “дикого человека”. Впрочем, понимал это и Сапунов, наравне с обоснованием своего предложения, делая замечание: “Человек пещерный – троглодит – название, которое сейчас устраивает далеко не всех…”. Надо отметить, что отрицание термина “troglodytes” заключается не в упрямстве лишенном смысла. В систематике этот термин уже длительное время используется как видовое имя обыкновенного шимпанзе. А, кроме того, к тому времени уже произошло становление новой науки – гоминологии, основы которой, как научной дисциплины, были заложены Б.Ф. Поршневым еще в 1963 году.

Впервые термины “гоминология”, а следом и “гоминолог” появились в 70-х годах прошлого века и были предложены Дмитрием Юрьевичем Баяновым, учеником и последователем Б.Ф. Поршнева. В одной из своих статей, появившейся в сборнике “Ученый исследует саскватча” (1977), изданном в США (город Москва, штат Айдахо), он так пояснил необходимость нового направления науки: “…между зоологией и антропологией существует большой разрыв в знании, так сказать, “нейтральная зона” науки, на которой гоминоид надежно скрыт от глаз традиционных ученых… Изучение реликтовых гоминоидов обнаруживает не только их реальность, но и вообще новый вид реальности. Поскольку гоминоиды отличаются как от обезьян, так и от человека современного типа, их изучение представляет собой законный раздел знания, который нуждается в собственном названии. Этим вызвано рождение гоминологии как раздела приматологии, призванного устранить разрыв в знании между зоологией и антропологией, и эта задача находится в полном согласии с трудом и помыслами Чарльза Дарвина”.

Термины “гоминология” и “гоминолог” в настоящее время широко используются в литературе по данной теме. Наравне с ними широкое распространение имеет и термин “гоминоид”, однако его употребление не согласуется с положениями систематики, так как этим термином обозначают представителей надсемейства Человекоподобных приматов, включающего как понгидов, так и гоминидов, Исходя из этого, Д.Ю. Баянов ввел новый термин – “гомин”. “Гоминология – наука о гоминах, высших прямоходящих приматах, относящихся в научной систематике к несапиентным гоминидам. В системе наук гоминология является особым и новым разделом приматологии”.

(С) Михаил Кирокосьян 2009