ОТКЛИК НА ОТКЛИК

 

Дмитрий Баянов:

 

Анатолий Валентинович, спасибо за солидный отклик на мою статью «Мысли о Революции в Антропологии» и за согласие с автором по ряду вопросов. Обсуждения однако требует то, что сказано в следующем абзаце:

 

«Описание вида должно быть сделано по строгой зоологической процедуре. Только с этого момента можно говорить о реальности существа, независимо от того, разумно оно, или нет, или не очень. Вот этого-то как раз не понимают многие гуманитарии, занимающиеся данной проблемой, основательно запутавшие этот важный вопрос. Дело здесь не в «антропоидных» (представителем которых автор называет канадского исследователя, зоолога, доктора Джона Биндернагеля, ставящего североамериканского сасквача-бигфута ближе к обезьянам) или «гоминоидных» гипотезах; и научная революция здесь ни при чём, и это не принципиально для признания вида, и всё это вместе вполне позволяет уточнить эволюцию гоминидной линии (а вдруг не гоминидной, представьте, а параллельной)»

 

«Строгая зоологическая процедура» требует наличия и описания так называемого типового экземпляра (type specimen)

Это то, чего с самого начала требовали биологи скептики и чьему требованию следовали ведущие «бигфутологи» Северной Америки. Джон Грин в своих книгах призывал охотников к отстрелу сасквачей, утверждал, что одного трупа будет недостаточно, потребуется их немало.  С ним был согласен д-р Гровер Кранц, который говорил, что мечтает ткнуть скептика носом в труп сасквача; в своей книге он инструктировал охотников, какие части трупа следует получить и доставить ему, в случае удачной охоты.  Сам он часто отправлялся в лес с винтовкой, надеясь застрелить бигфута. Он не скрывал, что получал много писем от американских детей, протестующих против его призывов и действий (это был результат художественных фильмов, в которых изображались «добрые бигфуты» и злые охотники на них).

 

В 1975 году, по моей инициативе, была проведена большая дискуссия с американскими коллегами, в которой Джордж Хаас и я строго осудили такой подход к решению проблемы, однако оппоненты, включая Грина и Дахиндена (Кранц участия не принимал), остались при своем мнении. Эта дискуссия отражена в моей брошюре Bigfoot: To Kill or To Film? The Problem of Proof, 2000.  Борис Федорович Поршнев предлагал «открывать» и изучать палеоантропов («древних людей», термин, часто используемый им) с помощью киносъемки.

 

Любопытна роль значения слов в этом вопросе. Убийство сасквача ради «строгой зоологической процедуры» звучит непотребно, но еще непотребней, для нас русских, звучит убийство русалки или лешего. Заметим, что правила «строгой зоологической процедуры» были придуманы еще до широкого использования в биологии фотографии и киносъемки, до публикации «Красной книги» охраны редких и исчезающих видов и до анализа ДНК при идентификации организмов. В те времена и даже позже, для получения типового экземпляра, было отстрелено немало человекообразных обезьян, гигантских панд и других редких животных. В основном для скорейшего решения проблемы с помощью винтовки американцы и употребляли слово «обезьяна» (ape) при обозначении бигфутов-сасквачей. Стрелять в обезьян можно, а в гоминидов (относимых к древним людям) стрелять нельзя и неприлично.

 

Обратим теперь внимание на то, что в разных научных дисциплинах применяются собственные, им присущие, методы исследований и доказательств. Так, например, в геологии химический состав пород определяется путем исследования минералов, а физики и астрономы определяют химические элементы в космосе на любом расстоянии от Земли безо всяких образцов в руках, используя для этого спектральный анализ.

Зоологи для определения и фиксации нового вида используют «строгую зоологическую процедуру», а палеонтологи открывают и устанавливают новые виды даже по одним следам жизнедеятельности вымерших организмов. В палеоантропологии,  как известно, для систематики вымерших гоминидов используется генетический анализ костных останков. Антропологи и этнологи,  открывая новые племена и популяции, никогда не используют «зоологические процедуры» и типовые экземпляры, хотя люди тоже существа биологические, тоже приматы и гоминиды.

 

Выходит, от разумности существ процедуры все-таки зависят. Если гоминология является отдельной и самостоятельной дисциплиной, то гоминологи хозяева в своем доме и им решать, какие применять методы исследований и доказательств. Я думаю, в основном и главном они должны быть сродни методам этнологов (cultural anthropologists) и палеоантропологов,  а не методам зоологии в их старом, классическом варианте.

 

Ваше второе предложение еще интересней: «Только с этого момента можно говорить о реальности существа…» Это называется «приехали!» Для чего ж я писал статью?  Можно говорить кому? Галилей знал, что Земля движется и говорил об этом, тогда как большинство ученых продолжали верить и после него, что она неподвижна. Тот, кто не знает и не признает реальности леших и сасквачей, тот не гоминолог и судить профессионально в этой области не может, поскольку не владеет всей суммой накопленных знаний. Сложившаяся ситуация как раз и есть свидетельство и результат «революционной обстановки» в антропологии.

 

Что касается Джона Биндернагеля с его антропоидной гипотезой, то я постарался обойтись с ним как можно деликатней, поскольку он отстаивает реальность сасквачей и не призывает добыть типовой экземпляр. Антропоидная гипотеза никуда не годится, я увтверждаю это в эссе “Is a Manimal more Man than Animal?” 2005,  (см. русский перевод на сайте alamas.ru). Там сказано и о том, почему не может быть  «параллельной линии». Если бы она была, революция в антропологии была бы еще более радикальной, То, что Биндернагель обходит молчанием все, что противоречит принятой им гипотезе, не делает ему чести.

 

Гоминологии предстоит иметь дело на новом уровне и новом материале не только с систематикой живых палеоантропов, но и с вечным философским вопросом различия между человеком и животным, с вопросами времени и причин выделения человека из мира животных, вопросами, волновавшими многих выдающихся ученых, включая Бориса Федоровича Поршнева. Как все люди, он мог ошибаться, но в том, что без философии в вопросе происхождения человека не обойтись, он, будучи философом, не ошибался. В.П. Алексеев приводит мнение французского антрополога А. де Катрфажа, который считал, что человечество должно быть выделено в качестве самостоятельного царства вместе с царствами минералов, растений и животных, и продолжает: «С этой точки зрения человечество может и должно быть противопоставлено всей остальной материи, так как его активное воздействие на нее неимоверно выше, чем живого вещества, (…). Такое противопоставление – истинно философский подход к оценке места человека в природе в широком смысле слова, и он является единственно правильным» (Алексеев В.П., «Становление человечества», Москва, 1984, с. 85,86).

Философский вопрос, увы, также в том,  не погубит ли себя человечество при бездумном и бесконтрольном воздействии на природу прежде, чем разум человеческий достигнет совершеннолетия.

 

Надеюсь, что мой отклик поможет Вам исправить ошибочные суждения о нашем исследовании.

 

С уважением,

Д. Баянов